После окончания школы учебного отряда Константина оставили там преподавателем, а перед самой войной в 1941 году направили на учебу на курсы командирского состава. Одним из его наставников стал будущий легендарный командир морской пехоты капитан Фёдор Евгеньевич Котанов. Он запомнил этого вдумчивого и любознательного курсанта, обладавшего помимо всего прочего выдающейся физической подготовкой.
Но вскоре началась война. В первые её годы отличиться лейтенанту Ольшанскому не удалось — он участвовал в обороне Севастополя, потом был эвакуирован в тыл, преподавал в школе электромехаников. К весне 1943 года кроме медали «За оборону Севастополя» у 28-летнего лейтенанта других наград ещё не было.
К тому времени капитан Котанов успел покомандовать в Севастополе стрелковым батальоном береговой обороны, получить контузию. После излечения в качестве начальника штаба легендарного отряда морских пехотинцев майора Цезаря Куникова он высадился в районе Новороссийска у села Мысхако на плацдарм. Позже тот стал известен всей стране как «Малая земля».
После смертельного ранения Куникова командование над морпехами принял Котанов. Его отряд с честью закончил начатое дело, и 27 февраля 1943 года, сильно поредевший, перебазировался сначала в тыловой Геленджик, а затем в Поти. Здесь в конце марта директивой Военного Совета Черноморского флота на его базе началось формирование 384-го отдельного батальона морской пехоты. Возглавил это подразделение всё тот же Котанов.
Вскоре в качестве пополнения к нему явился молодой морской офицер, лицо которого капитану показалось знакомым: «А ведь мы с Вами встречались, товарищ лейтенант?». Ольшанский ответил: «Так точно. Я учился у Вас». Котанов доверил ему командовать в своём батальоне ротой автоматчиков, и не ошибся.
Уже в первых числах апреля не закончивший до конца формирование батальон отправили эшелоном на фронт. Начальником эшелона назначили Ольшанского. Ехать пришлось в объезд через всё Закавказье, через Тбилиси, Баку, а потом по Северному Кавказу. В дороге, когда из-за заторов эшелон подолгу стоял на перегонах, Котанов приказывал устраивать учения и стрельбы. Если останавливались на местах недавних боев, морпехи снимали с брошенной техники всё, что могло пригодиться.
5 мая 1943 года батальон прибыл в Ейск.
Здесь учёба продолжалась. Основной задачей было научить недавних моряков правилам боя на суше, которыми они совершенно не владели, так и норовя идти в атаку обязательной в полный рост, в бушлатах нараспашку с тельняшками напоказ. Тренировки продолжались по 12-14 часов в день, с высадками днём и ночью, с многокилометровыми маршами, преодолением полосы препятствий, с занятиями по рукопашному бою. В перерывах шло изучение трофейного оружия.
Котанов постоянно читал морпехам составленную Цезарем Куниковым «Памятку десантника». Она заканчивалась словами «Помни: основной закон десантника — наступать, наступать, наступать, захватывать плацдарм для своих войск. Будешь отсиживаться — враг опомнится, соберет силы и уничтожит тебя или сбросит в море. Действуй бесстрашно, решительно и умело. Смелость города берёт».
Следуя этим наставлениям, морпехи впоследствии и действовали.
В последнюю неделю августа началась подготовка Таганрогского десанта. Десант производился ближе к Мариуполю на территории современной ДНР, а назывался Таганрогским, так как должен был помешать отходу Таганрогской группировки противника на запад. Начальником штаба десантного отряда Котанов назначил Ольшанского, а возглавил его сам.
Секретность была такая, что в план будущей операции не посвящали даже тех бойцов батальона, кто не был включён в десант. Всего высаживались 157 человек: взвод разведчиков — 31 человек, 35 автоматчиков, взвод ПТР — 25 бойцов, стрелково-минометный взвод — 36, 12 саперов и 11 человек группы управления. Вооружения: 4 миномета, 8 противотанковых ружей, 6 ручных пулеметов, 86 пистолетов-пулеметов, 46 винтовок, 900 ручных гранат, 20 противотанковых и 30 противопехотных мин. Еды морпепхи брали самый минимум, вместо неё предпочтение отдавалось боеприпасам.
Перед высадкой в батальоне распространили информацию, что он едет купаться и мыться, и действительно до самой посадки на десантные катера моряки купались. Когда же началась посадка, Ольшанский настоял, чтобы все бойцы отряда для отличия повязали на рукава белые повязки. Форма — пехотная, только под гимнастёрки десантники надели тельняшки, а в вещмешки положили бескозырки, ими заменяли пилотки, когда шли в атаку.
Личный состав разместился в кубриках, на палубах оставались только пулемётчики и бронебойщики, готовые принять бой с самолётами и кораблями противника. Котанов и Ольшанский отправились на разных катерах, чтобы в случае гибели одного, второй мог его заменить.
Пока шла посадка, из Ейска вышли и отправились к Мариуполю один бронекатер и один «морской охотник». С 0:30 до 0:45 они обстреливали порт Мариуполя и развилку дорог восточнее её. Тем временем в 20:00 в море вышли катера с десантом, высадка началась за 10 минут до полуночи. В это время, маскируя шум двигателей катеров, над местом высадки барражировали советские самолёты.
Десантироваться на берег удалось незаметно. Скрытно проникнув в береговые укрепления, морпехи Котанова уничтожили вражеские огневые точки, а затем внезапно атаковали гарнизон села Безыменное, которое занимали подразделения вражеской 111-й пехотной дивизии. Это оказалось для противника полной неожиданностью, значительные силы немцев и румын в панике разбежались, кроме двух сотен, которые остались в этом приморском селе навсегда.
На проходившей через Безыменное дороге из-за подбитой морпехами техники образовался многокилометровый затор из 187 горящих грузовиков и 52 подвод. Моряки захватили и взорвали 6 орудий, пять складов и три брошенных экипажами танка. Около тысячи согнанных из окрестных сёл на строительство береговых укреплений семей разбежались по домам. Был разгромлен штаб артиллерийского подразделения 15-й пехотной дивизии и захвачен сейф со штабными документами, взяты в плен обер-ефрейтор и солдат.
Ольшанский допросил пленных, а с рассветом Котанов отправил его в посёлок Будённовский (современный Новоазовск) к группе прикрытия, так как было понятно, что немцы могут попытаться прорваться к Безыменному оттуда. В бою группа рассеяла наступавший с фронта конный румынский отряд, с тыла — отступавших от Безыменовки немцев.
Тем временем командовавший Азовской флотилией уроженец Каменец-Подольска контр-адмирал Сергей Георгиевич Горшков узнал, что 44-я армия в течение 2-3 дней к Безыменному прорваться не сможет — было принято решение десант с берега снимать.
В 5:35 морпехи погрузились на катера и отчалили. Через 20 минут в море был обнаружен вражеский сторожевик. Первыми же выстрелами из строя вывели его двигатель. Команду — 10 человек — пленили. Командир катера застрелился, ещё двое немецких моряков выбросились за борт. В 9:00 отряд прибыл в Ейск.
Здесь выяснилось, что десантников на катерах оказалось больше, чем до посадки — 28 бойцов батальона отправились в десант самовольно, за что их не наказали. Погибли трое человек, ранения получили десять.
Котанов и Ольшанский по результатам этой операции были награждены орденами Красной Звезды.
Затем последовал Мариупольский десант.
В ночь с 7 на 8 сентября отряд численностью 157 человек, командовал которым лейтенант Ольшанский, высадился в пяти километрах юго-западнее посёлка Ялта (это почти на полпути между Мариуполем и Бердянском). Ему была поставлена задача оседлать дорогу Мангуш — Бердянск, отрезав противнику путь отступления из Мариуполя.
Два остальных отряда высадиться не смогли из-за открытого по ним с берега огня, капитан Котанов получил ранение.
Тем временем отряд Ольшанского прорвал береговые проволочные укрепления противника, уничтожив закопанный в качестве огневой точки вражеский танк, и три расчёта пулеметчиков. Ночью в степи морпехи разгромили вражеский обоз — 22 подводы. Здесь к ним прибился подросток из Мариуполя Володя Самерин.
Пленный румын сообщил, что в Ялте стоит 3-тысячный гарнизон, Ольшанский отправил туда группу из семи разведчиков во главе с участником обороны Одессы и Севастополя мл. лейтенантом Владимиром Бондаренко.
Группа вела наблюдение на одном из холмов под Мангушем.
Девочка, которая пасла корову, увидела её и побежала домой, где радостно сообщила матери: «Наши идут!» Это услышал какой-то румынский офицер, и на уничтожение десантников были брошены крупные силы. На холме находился старый ДзОТ, разведчики заняли его и все, кроме одного, которого сумел прорваться к основной группе, один за другим погибли. Последним, чтобы не попасть в плен, застрелился Бондаренко. С собой морпехи «забрали» около 20 румын.
Основная группа отправилась к Ялте. На северо-западной окраине посёлка дозор десантников напоролся на вражеский конный разъезд, началась перестрелка. Ольшанский оставил засаду, и отряд двинулся дальше. Боевой дозор заманил румын в огневой мешок, где большую их часть уложил пулеметчик старшина 2 статьи Павел Топчий.
Ольшанский повёл свой отряд на север к Мангушу, так как там проходила основная дорога от Мариуполя на Бердянск, которая пересекалась с дорогой от Ялты на Никольское. На побережье остался только взвод мл. лейтенанта Петра Криулина — он должен был «шуметь» возле прибрежных поселков Мелекино, Самарина Балка, Песчаный, сея панику и отвлекая внимание противника на себя. Вместе с ним остался и корректировочный пост № 539, который должен был сообщать координаты целей для кораблей Черноморского флота.
Всего с Криулиным ушли 33 бойца. Впоследствии этот отряд погиб. Двигаясь вдоль побережья в сторону Мариуполя, он разгромил вражескую автоколонну — 18 автомашин с боеприпасами и горючим. Немцы всполошились, бросили против десантников большие силы и почти всех уничтожили. Уцелели только трое, ещё двое попали ранеными в плен, откуда потом бежали.
Выполняя приказ командования, Ольшанский «шумел» по максимуму. Его отряд должен был отвлечь на себя внимание противника, и он отвлекал, чтобы основные силы высадились в порту Мариуполя. Лейтенант не знал, что высадка сорвана.
Отдельно от основных сил действовала разведгруппа Войтенко. Она напоролось на большие силы немцев, которые её окружили и после ожесточённого боя уничтожили. А Ольшанский всё вёл отряд на север, оставив немногих тяжелораненых в каком-то не занятом немцами селении.
В 7:40 утра следующего дня дозор сообщил, что из Мариуполя двигаются машины с пехотой и мотоциклисты. Двое из них свернули к балке, в которой урывался отряд. Принимать здесь бой было неудобно и неразумно — Ольшанский решил занять возвышавшуюся неподалёку высоту 68.2 и закрепиться на ней.
Немцы, обнаружив морпехов, атаковать не спешили, и те успели выдолбить в твёрдой степной земле неглубокие окопчики. На отряд Ольшанского, как потом показали пленные, было брошено до тысячи человек. Атаки начались с 8:50.
Десантники выбывали из строя один за другим, погибли оба санитара. Парторг отряда — главный старшина Юрий Богдан — ещё утром был ранен в руку, затем получил ранения в шею, в обе ноги, но продолжал вести бой. Немцы попытались открыть огонь из 45-мм пушек прямой наводкой, но бронебойщики вывели одну из них из строя, затем подбили вражеский миномёт. Пришлось вражеским артиллеристам перебираться на закрытые позиции.
Пулемётчик Константин Липилин после контузии пришёл в себя в разгар вражеской атаки. Он выглянул из окопа и выпустил во фланг врагам почти одной очередью сразу целый диск своего «Дегтярёва», потом сменил его на новый и стал вести огонь короткими очередями, тем самым сорвав очередную атаку. Ещё одну атаку морпехи отбили в рукопашной схватке, контратаковав врага.
Владимир Очаленко вместе с Иваном Котовым и Иваном Вахабовым незаметно подобрались к вражескому миномётному расчёту, перебили его и повели огонь по врагу из трофейного миномёта. К концу дня противник потерял на высоте 68.2 около 100 солдат, два 45-мм орудия и миномёт.
В 20:00 Ольшанский повёл поредевший отряд на прорыв.
К этому времени погибли 6 десантников, 15 было ранено, из них 9 тяжело. Прорываться решили, разбившись на группы. Каждая получила задание, маршрут движения и точку встречи. Прикрывая отход отряда, погиб краснофлотец Виктор Титаренко — он израсходовал все гранаты, почти все патроны в автомате и застрелился последней очередью. Погиб краснофлотец Галанский. Отход прикрывал пулемётчик Липилин — у него не зажили раны после предыдущего десанта, а теперь он получил ещё две, но продолжал вести огонь. Он и его второй номер отошли только через час после ухода основной группы.
Тем временем, чтобы не лишать отряд мобильности, Ольшанский приказал вырыть для тяжелораненых окопчики и замаскировать, надеясь, что Мангуш скоро освободят, и их можно будет забрать. Этот замысел полностью оправдался.
На раненых набрели два местных подростка: Леонид Пупу и Григорий Калиниченко. Они искали десантников, чтобы присоединиться к их отряду. Обнаружив раненых, подростки помогли им с едой, а когда поле прочёсывали полицаи — отвлекли их на себя, увели в плавни, где оторвались и дождались своих. В результате раненых десантников подобрали наступавшие советские войска, спасти не удалось только парторга Юрия Богдана.
Ольшанский же 11 сентября вывел в район освобожденного Мариуполя 107 человек, 12-го вышли ещё трое из группы Криулина. Всего за четыре дня боёв его десантники уничтожили около 600 солдат и офицеров, три огневые точки, один танк, четыре автомашины, 20 подвод с военным имуществом, два 45-миллиметровых орудия, взяли в плен 35 солдат и офицеров, которых перебили перед прорывом.
Но и морпехи понесли большие потери: 27 человек были убиты, 14 — легко ранены, 9 —тяжело, один из них потом умер, 20 пропали без вести.
Тем временем, несмотря на штормовую погоду, в ночь на 10 сентября в районе посёлка Мелекино высадился, наконец, второй отряд (283 человека), командовал которым капитан-лейтенант Виктор Эммануилович Немченко. Он пробрался в Мариуполь и с боями овладел портом, а затем отбил железнодорожный вокзал, где стоял эшелон с готовыми к отправке молодыми мариупольцами.
Константину Ольшанскому, награждённому за Мариупольский десант орденом Александра Невского и получившему звание ст. лейтенанта, после его завершения оставалось жить совсем недолго — чуть больше полугода.
13 мая — в день штурма занятого немцами Херсона — у него в тылу, форсировав с Кинбурнской косы Днепровский лиман, высадился передовой отряд 1-го гвардейского укрепрайона. В него входила и рота автоматчиков Ольшанского. Громя вражеские тылы, морпехи и армейцы вышли к Бугскому лиману, разгромили находившиеся здесь немногочисленные вражеские подразделения и сорвали переправу румынских и немецких частей. 16 марта в критический момент боя, когда румыны окружили наш стрелковый батальон, его смог деблокировать всего лишь взвод автоматчиков Ольшанского — 22 человека. Их храбрости и неудержимости хватило, чтобы проломить оборону целого полка.
Следующие пять дней прошли в продавливании вражеской эшелонированной обороны. В этих боях старший лейтенант получил ранение в щёку, но в медсанбат не отправился, оставаясь со своими бойцами.
Когда к Николаеву подтянулись основные силы, началась подготовка ко второй десантной операции. В ночь на 26 марта в море вышли гружёные оружием и боеприпасами баркасы с 68 бойцами на борту: 55 морских пехотинцев, 10 сапёров, 2 связиста и проводник. Командовал отрядом Константин Ольшанский. Отряд получил радиопозывной «Меч».
Высадка в Николаевском порту в тылу у немцев прошла незаметно. Бесшумно сняв часовых, большая часть морпехов закрепилось в здании конторы порта. Остальные заняли свинарник, контору элеватора, другие постройки и позиции. Предполагалось, что наши войска прорвутся в порт в тот же день, но десантники сражались в окружении и 26 марта, и 27-го — помощи не было.
Против них бросили полк пехоты, танки, контору порта бомбила авиация. Самый страшный урон нанесли авиабомбы — погибла рация. Если раньше десантников поддерживал огонь артиллерии и свои самолёты, то теперь они этой поддержки были лишены. Последний раз, когда 26 августа в 15:45 «Меч» выходил на связь, он второй раз за день вызывал огонь на себя.
Без огневой поддержки долго продержаться десантники просто не могли — у них не было возможностей для манёвра или отхода, боеприпасы закончились, а сдаваться они не собирались. Ольшанский направил к своему командиру разведки старшину 1-й статьи Юрия Егоровича Лисицына, и тот смог дойти, доползти, подорвавшийся на мине, и сообщить о тяжёлом положении отряда, но спасти десант уже было нельзя.
К утру 28 марта выжили только 12 человек, из которых трое потом скончались от ран.
Однако Ольшанский и его люди уже сделали своё дело, посеяв среди врагов панику. Морпехи уничтожили около 700 солдат и офицеров противника, два танка. За подвиг всем участникам десанта, и его командиру присвоили звания Героев Советского Союза.
Имя Константина Ольшанского увековечено в названиях улиц, школ, в его честь названы судно и большой десантный корабль ВМФ России (до 2014 года находившийся в составе ВМС Украины). В память Константина Фёдоровича и его отряда названа малая планета (2310) Ольшания. Так подвиг этого выдающегося человека, воина, и его боевых товарищей, которых, как правило называют «ольшанцами», остался навеки не только в людских сердцах, но и в космосе.
