В статье исследуются характер контактов Индии и западного мира с древнейших времен по XX в. Древнейшее проникновение на субконтинент индоевропейской культуры фиксируется на основании археологических, этнолингвистических исследований, а также методов ДНК-генеалогии в районе II тыс. до н.э. Вместе с языком переселенцы дали местным народам индоевропейскую религию и космогонию, основали там кастовую систему и заняли высшие касты.
Непосредственные контакты античного Запада начались в VI в. до н.э.; первым греком, рассказавшим об Индии, был Скилак Кариандский. В его свидетельствах, равно как и в более поздних трудах Геродота и Ктесия Книдского, Индия предстала как диковинная, полная чудес периферия мира. Эта традиция будет господствовать в европейской литературе вплоть до Нового времени.
В эпоху эллинизма начинается процесс взаимовлияния и взаимообогащения индийской и западной культур – как в области философии, религии, искусства, так и в сфере технологий. В VIII в. культурным мостом между Индией и Западом стал Арабский халифат. Через арабов в Европу попала индийская математика, ставшая основой великой научной революции XVII-XVIII вв.
Визиты европейцев в Индию в XII-XV вв. либо имели мессианский характер, либо имели задачей поиск царства легендарного пресвитера Иоанна. С XVI в. начались попытки западной колонизации Индии. Колонизаторы разрушили вековой уклад жизни народов Индостана. К середине XIX в. наиболее передовые секторы индийской индустрии были разрушены за счет навязанного Великобританией экономического либерализма, «открытия» индийского рынка для английской продукции и т.д. Слабая информированность о восточных цивилизациях и культурно-политическая предвзятость породили миф об отсталости Индии и односторонности цивилизаторских процессов. Высокомерно-снисходительное отношение к Индии со стороны Запада имеет место и в наше время – притом, что вклад этой страны в мировую науку и культуру трудно переоценить.
Тема Востока и Запада в трудах многих европейских мыслителей ограничивалась взаимоотношениями «Старого Света» с Востоком ближним – Египтом, Малой Азией, Византией, Персией, арабским миром. По словам академика В. В. Струве, западные историки «замыкались в кругу средиземноморских стран, оказавших непосредственное влияние на культуру европейских народов», история же Индии и Китая «не включалась в историю других народов древности» [Струве 1941: 13]. Один из крупнейших французских востоковедов Г. Масперо закрепил это разграничение и в терминологии, отделив от стран дальней Азии так называемый «классический Восток», историю которого он рассматривал не иначе как введение к истории европейских народов. Характерно, что в фундаментальном труде Масперо «Древняя история народов Востока» не нашлось ни строчки для Индии или Китая [Масперо 1903].
В представлении европейцев страны дальней Азии обретались где-то далеко в стороне от столбовой дороги развития цивилизации. Предельно четко эту точку зрения выразил Гегель, утверждавший, что «Китай и Индия находятся еще, так сказать, за пределами всемирной истории, как предпосылка тех моментов, лишь благодаря соединению которых начинается животворный исторический процесс» [Гегель 1993: 157]. «Истории индийского общества нет, по крайней мере, нам она неизвестна», – вторил Гегелю записной «западник» К. Маркс [Маркс 1957: 224].
Слабая информированность о восточных цивилизациях и культурно-политическая предвзятость породили миф об отсталости Востока и односторонности цивилизаторских процессов. Между тем, взаимовлияние и взаимообогащение восточной и западной культур – процесс, пусть и дискретный, но имеющий очень долгую историю. И, судя по всему, гораздо более долгую, чем было принято считать до недавнего времени.
Наиболее древней из существовавших на территории Индостана, считается т.н. Хараппская (Индская) цивилизация, открытая в начале 1920-х гг. в результате раскопок в Синде и Пенджабе. Это была урбанизированная цивилизация с развитой материальной культурой, установившая контакты с ближними и дальними соседями – изделия индийских мастеров той эпохи были найдены в Средней Азии, Месопотамии и регионе Средиземноморья. Знаменитый английский археолог Дж. Маршалл датировал эту культуру 3250-2750 гг. до н.э.
Закат Хараппской цивилизации произошел за несколько веков до вторжения в Индостан индоевропейских племен. Придя в Индию, индоевропейские народы основали там кастовую систему и заняли высшие касты. Это подтверждается, в частности, данными ДНК-генеалогии, согласно которым к индоевропейской гаплогруппе R1a1 относятся примерно 16% всего мужского населения Индии (или 100 млн человек) [Клёсов, Тюняев 2010: 525], причем, в высших кастах этот показатель достигает 72% [Sharma etc 2009].
Вместе с языком переселенцы дали местным народам индоевропейскую религию и космогонию (структурное и содержательное сходство индийских Вед с другими индоевропейскими источниками, от Авесты до греческих теогоний и «Голубиной книги» (сборника восточно-славянских духовных стихов XV-XVI вв., уходящих корнями в далекую эпоху индоевропейской общности), отмечали многие исследователи, в т.ч., А. Мейе, Ж. Дюмезиль, В. Топоров, А. Зайцев, Т. Гамкрелидзе, В. Иванов, М. Серяков и др.) Аналогичное вторжение индоевропейцев в течение III-II тыс. до н.э. было в Иран, Грецию и др. территории. На основе индоевропейской ведической религии и брахманизма сформировался индуизм, одна из наиболее крупных по числу последователей религий мира, а также буддизм, ныне – одна из ведущих мировых религий, оказавшая решающее культурное влияние на страны Юго-Восточной Азии и, косвенно, практически, на все человечество.
Таким образом, общение между Западом и Востоком, взаимообогащение культур и взаимовлияние на идентичность народов было куда более древним, чем свидетельствует историческая память. Но и позднейшие культурные взаимовлияния были вполне плодотворными.
Первым греком, побывавшим в Индии и оставившим рассказы о своем странствии, был уроженец Карии Скилак, участвовавший в походе Дария І на Индию. Покорив плодородную долину Инда около 518 г. до н.э., персидское войско возвратилось сухим путем, а Скилак по поручению царя отправился в плавание вниз по реке Инд, а затем – морем до Египта. Завоевания Дария послужили установлению оживленных торговых связей между Индией и Ближним Востоком и началу контактов Индии с Западом.
Недошедшее до наших дней сочинение Скилака1 стало первым источником греческих знаний об Индии. Вероятно, из него стало известно у греков и само название «Индия» – от реки Инд (древнеперс. Hindu < санскр. Sindhu ‘река’); сами индийцы называют свою страну Бхарат.
На труды Скилака опирался Геродот2, почитавший Индию краем обитаемой Земли (далее лежит безжизненная пустыня3 (IV 40)), а народ ее – самым многочисленным из всех известных (III 94). Племена же его многообразны. Одни носят одежду из тростникового лыка, другие – из «древесной шерсти» (хлопка4), одни питаются сырой рыбой, а другие – своими недужными сородичами. Есть и третьи, что кормятся лишь травой и не убивают живых существ (IV 98-100)5. В индийской земле много золота; гигантские муравьи, когда роют себе норы, выносят его из-под земли, а инды собирают. Нагрузив золотой песок в мешки, они удирают со всех ног, чтобы муравьи не успели их растерзать (IV 102-105).
Необходимо отметить, что сюжет о «муравьином золоте» имеет определенно индийское происхождение – в частности, о нем повествуется в «Махабхарате» (II 48 etc). Таким образом, в сообщении Геродота мы имеем свидетельство о проникновении в греческую культуру индийских преданий еще в V в. до н.э.
Еще более живописную картину рисует Ктесий Книдский, служивший придворным врачом у Артаксеркса II. По его рассказам, золото инды добывают из особого источника, сначала оно жидкое, а потом застывает. А еще есть источник, из которого течет вино, притом очень приятное. А еще они вбивают в землю железо, чтобы отвратить тучи, град и ураганы6. А море у них такое горячее, что, поднимаясь на поверхность, рыба тут же сваривается. Масло они добывают из особого озера – плывут по нему на челнах и черпают, сколько надо. Едят они и сезамовое масло, и ореховое, но озерное лучше. В реке у них водится червь, такой громадный, что питается верблюдами. Из него добывают масло, которое, на что бы ни было полито, воспламеняется и сжигает все древесное и все живое. В середине Индийской земли живут пигмеи высотой всего в полтора локтя. Их бороды – самые большие среди всех людей. А в горах живут люди с собачьими головами7, калистрии. Они черные и очень справедливые, племя их насчитывает до ста двадцати тысяч человек. Есть и другое племя, они рождаются седыми, а с тридцати лет начинают чернеть. У этих людей по восьми пальцев на каждой руке, а уши такие огромные, что покрывают руки до локтей. (Phot. 72, 45а-50а) [Ктесий 2007].
Сообщение Ктесия было чрезвычайно популярно и в эпоху античности, и в Средние века. Его стремился превзойти Арриан, его цитировали Аристотель и Диодор Сицилийский, Страбон и Плиний Старший, его штудировал патриарх Фотий. «Долгая жизнь этого труда объясняется тем, что его автор первый взглянул на Индию как на “страну чудес”, “загадочную периферию” античного мира, куда “удобно” было помещать диковинных животных, странные народы и племена» [Бонгард-Левин, Бухарин, Вигасин 2002: 6].
По-настоящему открыли Индию для греков походы Александра Великого (325-324 гг. до н.э.) Завоевание новых территорий сопровождалось учеными предприятиями по их изучению. Проведав о гимнософистах («нагих мудрецах»), Александр послал разузнать об их делах и речах капитана своего корабля Онесикрита. Ученик Диогена Синопского, тот и гимнософистов изобразил как, в сущности, тех же киников, только более устойчивых к зною (Strab. XI 1, 63-65). Возможно, сказались трудности перевода: старейший из софистов, Манданий, разговаривал с Онесикритом через посредство трех переводчиков, а потому не смог донести до него всех тонкостей своего учения – «это ведь все равно, что требовать, чтобы чистая вода текла через грязь» (Strab. XI 1, 64) [Страбон 1964: 665].
Другие авторы, Неарх, Аристобул и Птолемей, были свободны от влияния каких-либо философских школ, и увиденное описывали четко, по-военному. Специалист в области фортификаций Аристобул рассказал о географии и климате Индии, ее флоре и фауне. Главный флотоводец греков Неарх, совершивший плаванье вниз по Инду, а затем к устью Тигра и Евфрата, составил отчет о путешествии, подробно описав обычаи и верования индийцев, а также их ремесла и технологии. Военачальник Птолемей Лаг, впоследствии царь Египта, оставил в своем рассказе об Индийском походе факты главным образом военной истории8.
Сопровождала Александра и целая группа специально нанятых философов, в т.ч. Пиррон, выведший свою философию, согласно Диогену Лаэртскому, из встреч с гимнософистами. Вернувшись в Грецию, Пиррон создал собственное философское направление – скептицизм – основные положения которой весьма близки восточным учениям: «Он ничего не называл ни прекрасным, ни безобразным, ни справедливым, ни несправедливым и вообще полагал, что истинно ничто не существует, а людские поступки руководятся лишь законом и обычаем, – ибо ничто не есть в большей степени одно, чем другое» (D. L. IX 61) [Диоген 1986: 352].
Завоевания Александра затронули лишь небольшую часть Индии, основные же ее государства находились много дальше – в долине Ганга. Более или менее ясные представления об этих землях греки получили уже при диадохе Селевке Никаторе, основателе обширной империи со столицей в Антиохии9. В 305 г. до н.э. Селевк достиг берегов Инда и попытался продолжить экспансию вглубь субконтинента, однако встретил серьезнейшее сопротивление со стороны Чандрагупты, царя Магадхи. Чтобы достичь с ним мира, Селевку пришлось лишиться Восточной Гедросии, Арахосии и Паропамиса, которые вместе со всей северо-западной Индией вошли в состав государства Магадха.
Это событие имело важное цивилизационное значение. В Арахосии со времен походов Александра находились греческие колонии, теперь, по договору с Селевком, населяющие ее греки становились подданными могущественной империи Маурьев, впервые объединившей практически все государства на территории Индостана. «Именно это общение народов, живших в пределах одной державы, было основой греко-индийского культурного синтеза, характеризующего последующую эпоху» [Вигасин 2007: 11].
В качестве компенсации за территориальные потери Никатор получил пятьсот боевых слонов10. Ко двору Чандрагупты был отправлен посол Мегасфен. Отчет Мегасфена о многолетнем пребывании в Паталипутре лег в основу его сочинения «Индика», оказавшего глубокое влияние на позднейшую традицию. В нем он подробно описывал как удивительную природу Индии, так и своеобразие ее социального устройства. В частности, Мегасфен сообщил об отсутствии у индийцев института рабства11 (тема, весьма актуальная для эллинистической литературы), впервые описал систему каст, особенности индийской бюрократии и структуру царских доходов, а также подробно рассказал о философских школах брахманов и шраманов.
С образованием Парфянского царства контакты эллинистического Средиземноморья с Индией прекратились, однако плодотворный культурный взаимообмен между греческой и индийской цивилизациями только активизировался, ведь к востоку от Парфии сохранялись анклавы эллинской культуры – как в Арахосии, так и в Греко-Бактрийском царстве, образовавшемся в 250 г. до н.э. в результате распада империи Селевкидов. В условиях упадка империи Маурьев греко-бактрийские цари совершали успешную экспансию вглубь Индии.
Дальше всех – вплоть до территории нынешней Бирмы – продвинулся Менандр, царь отпавшего от Греко-Бактрии Греко-Индийского царства. За масштабы его завоеваний античные авторы сравнивали его с Александром Македонским (Strab. XI 11, 1). Менандр (Милинда в санскритской и палийской транскрипциях) был покровителем и приверженцем буддизма (широко известен сборник его диалогов с монахом Нагасеной – «Вопросы Милинды»), его роль в распространении этой религии оценивается в буддийской традиции так же высоко, как роль царей Ашоки и Канишки.
Из детального анализа «Вопросов Милинды» следует, что 1) греки составляли в Индии отдельное (и привилегированное) сословие; 2) через греков индийцам стали известны водяные часы – клепсидра; 3) индийцы переняли у греков специфические особенности их риторики (что видно из синтаксиса текстов бесед); 4) индийским буддистам было знакомо учение Платона (беседа о колеснице (кн. II, 1-й день) сюжетно и типологически близка платоновскому «Теэтету») [Парибок 1989: 48-53; Васильков 1989: 92-103]. Все это демонстрирует, насколько глубоко было взаимопроникновение греческой и индийской культур в то время. К эпохе Менандра относится и появление такого причудливого явления, как греко-буддизм. Среди других заимствований индийцами у греков стоит отметить искусство изготовления монет, а также иконографический образ Будды, который связывают с изображениями Аполлона Дельфийского12.
В середине I в. до н.э. в связи с открытием Гиппалом использования муссонов для плавания через открытый океан возобновились коммерческие и культурные контакты Индии с античным Средиземноморьем, прежде всего, Египтом, а позднее и Римом, импортировавшими из Индии пряности (особенно перец), ценное дерево, рис, благовония, драгоценности, шелк и хлопчатобумажные ткани, а также железные и стальные изделия, в производстве которых индийским мастерам не было равных в мире. Траты римлян на восточную экзотику были таковы, что вызывали негодование у иных ревнителей строгости и аскетизма. «Индия забирает не менее 50 млн сестерциев из нашей державы и взамен отдает товары, которые у нас продаются во сто крат дороже», – сокрушался, например, Плиний Старший (Plin. Hist. VI 101) [Плиний 2007: 110].
В свою очередь индийские государства вывозили из Европы вино, папирус, ладан, медь, олово, свинец, масло и мед, а также танцовщиц для царского гарема (Peripl. Maris Eryth. 49). При этом внешнеторговое сальдо было явно в пользу Индии, о чем свидетельствует, в частности, значительное количество римских монет в индийских кладах.
От индийцев римляне впервые узнали о Китае – стране, лежащей по ту сторону Эритрейского моря, т.е. Индийского океана. Начавшие морские сношения с Китаем еще во времена династии Цинь (255-206 гг. до н.э.), индийцы называли китайцев «сина», отсюда и наименование страны13.
Круг античных авторов, писавших об Индии в то время, довольно широк: описания ее природы и обычаев содержатся у Цицерона, Диодора, Страбона, Квинта Курция Руфа, Диона Хрисостома, Плутарха, Арриана, Клавдия Птолемея, Флавия Филострата и др. Особое внимание – в условиях кризиса античной культуры – вызывали восточные духовные учения и религии. В учениях и образе жизни брахманов философы поздней античности видели образец высокой мудрости и духовной чистоты (Philostr. V. Apoll. II. 1; Dio Chr. XLIX 7 etc) Глубокий интерес к индийской философии проявляли неоплатоники, в т.ч. Плотин и Порфирий [Порфирий 2011 etc]. Уже в начале III в. европейцам были известны Упанишады (идеи из них впервые пересказываются Ипполитом в «Опровержении всех ересей» (Hippol. Ref. I 24)), а также учение Будды (первое упоминание о нем содержится в «Строматах» Климента Александрийского (Clem. Strom. I 71)). Христианские апологеты тщательно изучали доктрины индийских мудрецов и ставили их себе на вооружение в борьбе против язычества.
Сношения Римской империи с Индией продолжались до III в.; затем господство над путями мировой торговли на суше и на море перешло к персам, и европейцы надолго утратили прямую связь со странами дальней Азии. Культурным мостом между Индией и арабо-европейским Западом стала Сасанидская Персия, живо интересовавшаяся культурой восточного соседа. Примерно в VI в. в Персию попала индийская игра в шахматы, распространившись оттуда сначала в арабский мир, а затем в Европу, став самой популярной из интеллектуальных игр в истории человечества.
В 712 г., когда арабы заняли Синд в качестве плацдарма для дальнейшей экспансии в Индию, началась плодотворная история взаимоотношений индийской и арабской цивилизаций. Именно через арабов в Европу попали передовые знания индийцев в области математики, в т.ч. десятичная система исчисления, понятие ноля, концепция абстрактного числа и зачатки алгебры и тригонометрии. В IX в. багдадский математик аль-Хорезми впервые использовал в своем трактате «Китаб аль-джабр ва-ль-мукабала» («Книга о восполнении и противопоставлении») индийскую десятичную систему. В XII в. этот труд был переведен на латинский язык английским философом Аделардом Батским, что произвело подлинную революцию в европейской науке, сделавшую возможными большинство великих открытий и изобретений. От имени аль-Хорезми произошел термин «алгоритм», а от названия его труда – слово «алгебра». «Хотя Аделард вполне осознавал, что Хорезми многим обязан индийской науке, алгоритмическая система была приписана арабам, как и десятичная система цифр. Между тем мусульмане помнят о ее происхождении и обычно еще называют алгоритм словом “хиндизат” – “индийское искусство”» [Бэшем 2007: 314].
Без преувеличения, можно заявить, что именно индийцы научили Европу считать. Индийская математика – при арабском посредстве – стала основой великой научной революции XVII-XVIII вв. и сделала возможной компьютерную революцию XX в., создав мир, в котором мы ныне живем.
