Молодежь раскалывают на части: тех, кто получит качественное образование и работу, и тех, кто этого лишен.
Институт РУССТРАТ.
Появление новых разновидностей короновируса неизбежно приводит к возобновлению ограничений, одним из которых является перевод обучения в дистанционный формат. Регулярность пандемий подстегнула цифровизацию, которая плотно закрепилась в образовании, занятости населения и многих других сферах жизнедеятельности общества.
Заменить онлайн – очным образованием, выполнением трудовых функций с соблюдением всех противоэпидемиологических норм, сегодня не представляется возможным. Поэтому, несмотря на все возмущения недовольных «дистантом» перед всем обществом ставится жесткий выбор: учиться и работать «очно», но быть под угрозой заболевания, или обезопасить себя и других от возможности заражения, лично не присутствуя на работе или в учебном заведении.
Стопроцентных прогнозов того, что очередной штамм не будет смертельным для большинства населения нет, так же как и расчетов о его безопасном протекании. Однако для сохранения общества, если хотите даже человеческой популяции, лучше перестраховаться, иначе пренебрежение к вирусу может стать «пиром во время чумы», когда следование собственным желаниям приведет к вымиранию.
Приведем пример: От полиомиелита еще в начале 20 века погибало около 10% заболевших, а 40 % становились инвалидами. В Советском Союзе первые эпидемии начались в 1949 году в Прибалтике, Казахстане, Сибири. Болезнь ежегодно уносила около 12 тысяч жизней. Болезнь удалось победить вакцинацией. Однако некоторые страны, решив, что угроза миновала, решили отказаться от вакцинации, в том числе, Таджикистан и часть стран Африки.
В результате в 1996 году полиомиелит вызвал паралич у 75 тысяч детей в Африке, при этом заболевшие были во всех без исключения странах континента. По экспертным оценкам последующее вакцинирование позволило предотвратить около 1,8 млн. случаев болезни. То же самое было в 2010 году в Таджикистане.
Приняв процесс дистанцирования в работе и учебе как неизбежность необходимо определиться с теми последствиями, которые оно несет. Воздействию подверглось две сферы: это образование и занятость.
С введением дистанционного обучения в образовании обозначился ряд проблем:
– по информации заместителя главы министерства просвещения России Дмитрия Глушко, из 16 млн. обучающихся 700 тысяч не имеет доступа к интернету и компьютерам. По данным Общероссийской общественной организации «Ассоциация учителей литературы и русского языка», полученным при опросе порядка 180 тысяч человек, примерно одна треть не имеет дома персональных компьютеров.
Такие же данные приводит министр образования и науки Алтайского края Максим Костенко: из 110 тысяч алтайских школьников, не имеющих интернета, около 30 тысяч не имеют к нему доступа вообще, у 80 тысяч доступ есть, но не стабильный. Таким образом, можно утвердиться в мысли, что в большинстве регионов около 1/3 не имеют полноценного доступа к цифровым образовательным услугам. Цифра значительная;
– около 70 % педагогов на периферии являются людьми старшего поколения, которые слабо знакомы с информационными технологиями. Поэтому попытки ими провести уроки в традиционном формате через информационное пространство не приносят такого же эффекта, который был при очном проведении занятий. Сопутствующий минус: поколение, имеющее колоссальный педагогический опыт частично выводится из образовательного процесса, а перенимать опыт от молодежи для них затруднительно. Теряется преемственность;
Вследствие этого объективно происходит разделение обучающихся на две основных категории: кто имеет возможность обучаться (дистанционно, в смешанном режиме) и те, кто этой возможности лишены. Учитывая приведенные цифры в одну треть не обеспеченных, следует предположить, что именно такое число обучающихся не получит полноценного образования.
Проведение эксперимента, инициированного правительством российской Федерации по внедрению Цифровой образовательной среды (ЦОС) в регионах, способно привести к результату, когда дети из малообеспеченных семей будут обучаться дистанционно, а из обеспеченных – в обычных учебных заведениях. Поясним, речь идет об инициативе, которая предполагает ликвидировать малые сельские школы за счет привлечения детей в учебные заведения более крупных населенных пунктов или же проведения занятии с ними в дистанционном режиме.
Все недостатки будут переходить от среднего образования, к среднему профессиональному и высшему. Та часть детей, которые получила полноценное образование в школе, может не получить того же в ССУЗе или ВУЗе в виду отсутствия доступа к цифровому образованию.
Проблема усугубляется продвижением концепции «великой перезагрузки», описанной Клаусом Швабом и развитой в стратегии фонда Рокфеллера 2010, в которой прописан четырехэтапный сценарий преобразования общества.
Справочно: Клаус Шваб, немецкий экономист, основатель и бессменный президент Всемирного экономического форума в Давосе с 1971 года, автор книги «великая перезагрузка».
В стратегии упомянута тотальная цифровая перестройка с формированием такого двух разрядного общества – большой пласт конгломерации и остальная часть человечества, лишенная всех благ, которые дает первая часть цивилизации.
Это сочетается с тем, что в образовательном процессе забывается такой немаловажный элемент, как осмысление полученной информации, критическое мышление. В советском образовании, начиная с 1941 года, формирование указанных навыков осуществлялось через обязательное преподавание такой дисциплины как «логика».
В 1959 году при Хрущеве её исключили из перечня обязательных дисциплин. Частично она осталась в программах высших учебных заведений. Как следствие – наличие критического мышления у тех педагогов, которые прошли через курс логики (или же освоившие навыки самостоятельно, что крайне тяжело), и их отсутствие у оставшейся части.
К сожалению нельзя обучить детей тому, чего не знаешь сам. Да и не все родители, педагоги имеют высшее образование. Поэтому у детей формируется клиповое мышление, отсутствие критического подхода. При обилии информации во всемирной сети, не верифицированной, зачастую просто ложной, это приведёт к еще одному элементу сегрегации: разделению на тех, кто может отличить правду от лжи, и тех, кто на это не способен.
Именно эти процессы мы сейчас и наблюдаем. Многие научные, обоснованные мысли обществом просто не принимаются, потому что они уже изменены. Люди уже подготовлены к клиповому мышлению, происходит смерть экспертизы. На первый план выходят персоны, выдвигающие суждения, далекие от научных. Так появились те же плоскоземельцы, антипрививочники, актеры, певцы, рассуждающие об экономике, социальных процессах, естественных науках, но не разбирающиеся в них, или имеющие только смутное представление.
В сухом остатке перманентный процесс (продолжающийся от одной волны коронавируса до другой) сегрегации молодежи.
Воздействия на образование находит продолжение в сфере занятости. На рынке труда на первые планы вышли профессии или специальности, связанные с интернет технологиями. Вспомним, что освоить их может только тот, кто имеет к ним доступ, уже далеко не все.
Оставшиеся раньше могли пойти работать на менее «престижные» места: кассирами, продавцами, контролерами билетов, телефонными операторами, почтальонами и т.д. Однако продвигающиеся технологии заменяют людей ботами и цифровыми двойниками. Рабочие места постепенно сокращаются.
Пока еще есть места в транспортно-логистической отрасли, но и там могут «вмешаться» дроны. Уже проводятся эксперименты по консультированию машинным интеллектом по простейшим юридическим вопросам, диагностированию, в том числе в здравоохранении.
Работа постепенно становится элитарной, доступной не всем. Мы ещё можем рассчитывать на то, что уровень цифровизации не достиг апогея, есть необходимость в рабочих руках. Правда и здесь есть подводный камень: вспомним, сколько иностранцев работает на стройках, выполняют коммунальные работы, «зайти» в эти ниши не так легко.
Пойти другим путём, выгнав мигрантов и поставив на их места молодые кадры не таки и просто: их нужно еще обучить, обязать работодателя принять их на работу с достойной заработной платой. Тут нам в помощь статистика: в среднем не работает по специальности около 31% выпускников ВУЗов, 43% – колледжей и 50% профессиональных училищ. Практически каждый третий. Это официальная статистика, неофициальная – выше.
Путем простых вычислений получаем: при изначальном отсеве одной трети тех, кто не получил качественное образование, добавляем одну треть отсеявшихся по причине невозможности трудоустройства. В результате мы получаем две тритии молодежи, которая не получила и не получит то, что будет доступно оставшейся трети.
Здесь сработает «принцип домино»: упомянутые две трети не смогут обеспечить своим детям то, что смогут представители меньшинства. Да, будут Ломоносовы, но это будут единицы. К большинству примкнут дети «одной трети», которые по различным причинам не смогут пробиться дальше.
Как прервать процесс сегрегации вопрос очень тяжелый, зависящий от многих факторов, часть из которых относятся к форс-мажору. Однако определенные наметки все же есть.
В первую очередь это создание разумного сочетания смешанного и очного обучения с полным запретом перехода только на дистанционное образование; здесь же обеспечение кадрового и технического оснащения малых сельских школ, закрытие их под любыми предлогами должно быть невозможно, даже если учиться будет один человек.
Возможно применение модели смешанного обучения, когда в одно и то же время, одним и тем же педагогом очно будут проводиться занятия с теми, кто не болеет, а дистанционно с теми, кто находится дома. Единственный вопрос здесь – это техническое обеспечение педагога, это вполне решаемо. Сейчас же из-за одного заболевшего на дистант уходит весь класс (группа).
Во вторую очередь создание эффективной системы передачи опыта от старых к молодым и наоборот без ущерба для сторон.
В третью: возврат к преподаванию логики в общеобразовательных школах, акцентирование внимания на обучения верификации информации с самых ранних лет. Подспорьем здесь могло бы стать ограничение контента (точнее его изначальный отсев) на территории учебных заведений.
В четвертых: обязательства работодателей по трудоустройству выпускников средних профессиональных и высших учебных заведений, хотя бы, на первых порах, определенной их части. Попутно снижение числа мигрантов, работающих в качестве «рабочей силы» на высококвалифицированных рабочих местах.
Но это все должно быть не поэтапно, а в комплексе. Времени на решении крайне мало. В противном случае сегрегация неизбежна. И это должен понимать каждый из нас.
Источник: russtrat.ru
Заставка: wikimedia
