Можно также найти любым текстам место в Интернете, сколь угодно широко распространить их. Можно пестовать и смаковать свое больное эго и стать адептом «духа отрицанья, духа сомненья». Но у вменяемых граждан и налогоплательщиков возникает резонное понимание, что не все тексты и авторы заслуживают изучения в учебных программах наших школ и подростковых филологических олимпиад, что не всё написанное несет свет и вразумление, пищу для взрастания нравственных душ российских школяров, что следует отделять деструктивные и извращенные, похабные, а проще говоря, бесовские произведения и не пускать их к несформировавшимся личностям подрастающего поколения.
На днях в этой связи произошел информационный всплеск, связанный с программой одной из московских олимпиад для одиннадцатиклассников.
Несколько сетевых патриотических ресурсов, включая «Русскую народную линию», опубликовали взволнованное письмо Ирины Ушаковой, члена Союза писателей России, известной исследовательницы наследия педагога XIX в. С.А. Рачинского, автора статей о лучших в России школах и образовательных программах, ведущего редактора журнала «Покров». Обращение адресовано министру просвещения РФ С.С. Кравцову (копии направлены также в Совет Федерации РФ, Государственную Думу, Федеральную службу безопасности РФ, Российскую академию наук, Российскую академию образования, Общество русской словесности, Союз православных женщин).
В письме как раз и ставится актуальный вопрос: каким образом и почему в школьные олимпиады и другие публичные мероприятия для детей попадают авторы сомнительного нравственного облика, регулярно использующие в своих сочинениях нецензурную брань, пропагандирующие чуждые нашей культуре ценности?
И. Ушакова уведомляет министра «от лица учителей литературы нескольких московских школ и родителей, которые крайне удивлены и возмущены тем, что в муниципальный этап олимпиады школьников по литературе 2021–2022 гг. по Московской области включено произведение Линор Горалик (Юлии Борисовны Горалик, уроженки украинского Днепропетровска, с 1989 г. проживавшей в Израиле, а с 2001-го в Москве — прим. авт.) «Как в норе лежали они с волчком…».
Творчество этого автора давно известно как аморальное: нецензурная брань, кощунство, болезненная психика. Вот пример:
Где Москва-река упадает в Лету,
о гнилую решетку клетчатые бока
обивает корабль складчатый,
и кривуль карандашный нежившего пассажира, –
безо рта, но с х*ром от пятой строчки и до полей, –
то как шмякнется плоской рожей, то глянет издалека
в глаз крысиный сводчатый, черный издалека,
а вблизи такой, словно глазика-то и нету…
Что может дать человеку, вступающему в жизнь, это “произведение”»?
По мнению автора письма, в нашей стране есть настоящие писатели — знатоки отечественной истории и культуры. «Неужели люди, которые составляют программы школьных олимпиад, не знают, что детей надо воспитывать на классике, на самых лучших образцах художественного слова?» — риторически вопрошает И. Ушакова и просит принять меры и защитить детей от влияния литераторов, творчество которых разлагает умы, расшатывает нравы, повреждает психику.
Справедливы ли эти утверждения? Рискнем привести несколько цитат из сочинений Л. Горалик. (Здесь и везде нецензурщина мной смягчена звездочками. — Авт.).
«А вот чудесное стихотворение тоже про зверюшек. Можно в младшие классы», — саркастически пишет преподаватель вуза Михаил Морозов в Фейсбуке на странице Горалик. И дает пример ее же стихотворчества:
Что ж ты Родине на кровь не подашь?
Что ж ты, курочка, бычка не родишь?
Вон коровка барсука принесла,
Поросеночек яичко снес,
а сохатый кошку выносил,
лошадь зайцем разрешилася,
а джейран его воспитывает,
а кабарга у станка стоит,
а сохатый паровоз ведет,
а сибирский крот пописывает,
а крыланиха подрачивает,
вятский хорь ломает зубров по углам,
а муксун на лысуна попер,
а порешня лахтака е**,
а харза нарвалу пасть порвала,
а тевяк дамрану волк низовой,
а ворыльник люське дядюшка,
а синявский ваське дедушка, —
только ты одна, кудахчущая б*,
не умеешь ради дела умереть,
ради Родины родить м*дака,
ради Господа одуматься.
«Это словоблудие не просто попирает элементарное чувство стыда, — подчеркивает в публикации на РНЛ И. Ушакова, — оно размывает национальную культуру государствообразующего русского народа, лишает его своего Слова, противоречит нравственным установкам и других народов, живущих на территории России, лишает юное поколение исторической почвы и национального самосознания».
Обратим внимание и на тот факт, что Горалик в феврале 2013 г., как сообщается в Википедии, записала для проекта «Против гомофобии» видеообращение в поддержку ЛГБТ-сообщества. И читаем ее посвящение Елене Фанайловой:
Семя ромулово за щекой у Рема стучит в эмаль:
Дай нам трещину, штурмгенератор Э.;
мы подожмем хвосты, прорастем волчицами,
выйдем у тебя изо рта, подожмем хвосты
и забьемся в углы твоей камеры,
где нас и забьют в конце —>
Но тогда хотя бы не зря
эта длинная ночь, этот большой отсос,
этот померий в твоем резце,
эта фантазия, когда Ромул лично стреляет в тебя;
когда Ромул, б…, лично входит и честно стреляет в тебя.
(Три тире точка точка тире тире тире
точка точка поцелуй поцелуй от нас).
«Не путайте искусство и дерьмо, — продолжает, среди сонма восторженных голосов, чуть ли не в одиночку, рубиться М. Морозов на ФБ-странице Горалик. — Эта “поэтесса” пишет на моем языке и лезет в наши школы. А это нехорошо. И это не только мое мнение. Моя страна больше, чем триста друзей “Дождя”. Но, вроде, у вас есть свои школы в РФ, зачем вам рваться в наши русские школы с этим?»
Обратимся к олимпиадному тексту Л. Горалик.
Как в норе лежали они с волчком, –
зайчик на боку, а волчок ничком, –
а над небом звездочка восходила.
Зайчик гладил волчка, говорил: “Пора”,
а волчок бурчал, – мол, пойдем с утра, –
словно это была игра,
словно ничего не происходило, –
словно вовсе звездочка не всходила.
Им пора бы вставать, собирать дары –
и брести чащобами декабря,
и ронять короны в его снега,
слепнуть от пурги и жевать цингу,
и нести свои души к иным берегам,
по ночам вмерзая друг в друга
(так бы здесь Иордан вмерзал в берега),
укрываться снегом и пить снега, –
потому лишь, что это происходило:
потому что над небом звездочка восходила.
Но они все лежали, к бочку бочок:
зайчик бодрствовал, крепко спал волчок,
и над сном его звездочка восходила, –
и во сне его мучила, изводила, –
и во сне к себе уводила:
шел волчок пешком, зайчик спал верхом
и во сне обо всем говорил с волчком:
“Се,” – говорил он, – “и адских нор глубина
рядом с тобой не пугает меня.
И на что мне Его дары,
когда здесь, в норе,
я лежу меж твоих ушей?
И на что мне заботиться о душе?
Меж твоих зубов нет бессмертней моей души.»
Так они лежали, и их короны лежали,
и они прядали ушами, надеялись и не дышали,
никуда не шли, ничего не несли, никого не провозглашали
и мечтали, чтоб время не проходило,
чтобы ничего не происходило, –
но над небом звездочка восходила.
Но проклятая звездочка восходила.
Хотя взаимоотношения «толерантных» зайчика и волчка понятны не вполне, поначалу у читателя возникают ассоциации, к примеру, с мультперсонажами Юрия Норштейна. Однако вся серьезность разговора появляется со слова «Иордан», становится понятно, что речь идет о вифлеемской звезде Рождества.
«Вести образования» обратились за комментарием к доценту школы филологических наук ВШЭ, учителю литературы Лицея НИУ ВШЭ (кто бы сомневался в приоритетах Высшей школы экономики!) Михаилу Павловцу. Педагог-либерал ответил: «Стихотворение Линор Горалик “Как в норе лежали они с волчком…”, с моей точки зрения, одно из самых значительных в современной поэзии. В нем … в путь с Дарами отправляются два персонажа — то ли из детского мультфильма, то ли из вертепа — Зайчик и Волчок. По закону природы они должны быть злейшими врагами, но законы Любви выше законов природы. Без Зайчика — мужественный Волчок проспал бы в своей норе восход Звезды, а без Волчка, на чьей широкой спине он пристроился, — нежный Зайчик замерз бы в снегах, и они бы так и не принесли свои Дары к колыбели родившегося Спасителя. Я непременно разбираю это стихотворение со своими учениками — и оно становится одним из любимейших для них. … Это стихотворение предполагает обращение к самым разным поэтическим традициям — не только рождественским стихотворениям Бродского, но и к авангардисту Маяковскому (“Послушайте, ведь, если звезды зажигают…”), и акмеисту Мандельштаму (“Сусальным золотом горят…”), и символисту Анненскому (“Среди миров в мерцании светил…”), и, конечно, Пушкину, Тютчеву и другим поэтам».
Искусно, не правда ли, выстраивает поклонник гораликовских писаний М. Павловец свой подменный ряд! Сразу вводя опус Горалик в ряд сочинений классиков. Это вообще главный прием подобной публики — подмена.
А переехавший из Донецка в Москву молодой поэт и журналист Иван Волосюк в «Московском комсомольце» дает свою трактовку гораликовского сюжета: «В общем, два зверя, крайне привязанные друг к другу (не в фривольном, конечно же, смысле) и скованные теплом норы, — ленились вставать и идти в холод приветствовать родившегося Спасителя дарами, хотя Вифлеемская звезда дала знак отправляться в путь. Двое товарищей продолжали лежать, поскольку на улице немудрено “вмерзнуть друг в друга”. Они поступали так, как многие из нас поступают в воскресенье, в день, который христианам положено посвящать Богу и когда надо топать ножками в храм. Перед нами — текст о человеческих слабостях (переданных аллегорически, как в баснях Крылова), но только с немного режущей концовкой. Что вот они мечтают, чтобы ничего не происходило, но, цитируем, “проклятая звездочка восходила”. Уберите слово “проклятая” — и стихотворение вообще невозможно будет уличить даже в мизерной крамоле. Примечательно, что Линор Горалик величают “кощунницей, попавшей в школьную олимпиаду”. Вот честно — про проклятую звезду она зря, это вроде как слова автора, а не зверушек этих. И реально на оскорбление чувств верующих тянет».
Сама сочинительница так комментирует свой опус: «Для меня это стихотворение, безусловно, про веру и любовь. Прочесть его иначе, кажется, довольно трудно».
Нет, скажем мы, нетрудно. Характеристика «проклятая», которой авторесса наделяет Рождественскую звезду, выдает ее с головой. Эпитет усилен тем, что поставлен в последнюю, итоговую строку довольно длинного произведения, к тому же отделенную от строфы. Это позволяет читателю считать, что высказана позиция автора опуса, а не слабых духом лирических героев. А из песни, как известно, слово «проклятая» — не выкинешь.
Итог этого полотна — антихристианский, а значит сатанинский. Тут просто понять и рассудить, ибо сказано: либо ты со Христом, либо с Велиаром.
Тут уместно привести цитату из статьи Елены Пустовойтовой «Не опомнимся?», которая, в сущности, и обратила внимание общественности на задания московской школьной олимпиады: «Преисподняя сегодня — это они. Горалики. И их много — когда рвется духовная нить в прошлое, нечисти кажется, что они уже вспрыгнули на Небеса. Их положенный на бумагу поток сознания уже давно не художественный прием, свойственный литературе модернистов. Он обнажает их собственную душевную жизнь, регистрирует проявления их собственной психики.
Те раны, которые наносят сознанию детей и подростков горалики … и подчиненные министру Сергею Кравцову минпросовские чиновники, пострашней физического уродства. Они уродуют души и извращают нравственность в целом поколении, которое вот уже завтра войдет в большую жизнь.
И если мы сегодня не опомнимся и не вытравим безжалостно их всех, от чиновников министерства, ошибочно называемого просвещающим, до редакторов и издателей книг, тиражирующих нравственный терроризм в России, то уже завтра сокровища русской духовности предстанут нашим внукам глубокой траншеей, в которую горалики закапывают чумной скот. Мы сами будем в этом виноваты, потому что мудрый наш народ неспроста говорит: увидели грязь — увидим и кровь».
Так почему же стихотворение Линор Горалик включено в задания школьной олимпиады?
Ведь дело не столько в гораликах, а в тех, кто их намеренно продвигает к изучению в системе образования. Может, прав преподающий в Литинституте Сергей Арутюнов, написавший в комментариях в Фейсбуке: «Просто авторы из обоймы гнилого «Вавилона» (литературный альманах — Авт.) — лучшие друзья либеральных законодателей и составителей литературных олимпиад. Матерщина продавливается по дружбе: и те, и другие — составные одного культурного и имущего слоя».
Между прочим, по признанию того же М. Павловца, существует ЦПМК — Центральная предметно-методическая комиссия, состоящая «из лучших экспертов в области соответствующего предмета (в данном случае литературы): докторов филологии, учителей-словесников высшей квалификации, учителей-новаторов. Обычно ими ежегодно отбирается достаточно широкий перечень стихотворений, которые: а) еще не слишком известны и разбирались в существующих пособиях и интернете (чтобы нельзя было списать их анализ); б) художественно значительных; в) сложно построенных — с целым рядом реминисценций и аллюзий на русскую классическую поэзию, интересными средствами выразительности; допускающими неоднозначные интерпретации».
Сторонники такого рода «интересных средств выразительности» и «неоднозначных интерпретаций» стоят неприкасаемой стеной с самого начала 1990-х, преимущественно «под ними» и литпремии, и книжные ярмарки, и журналы, и книгоиздание страны, и руководство культурой и образованием.
У них свои списки и когорты живых и мертвых.
В этих списках не найдешь поэтов Юрия Кузнецова, Николая Тряпкина, Глеба Горбовского, Василия Казанцева, ныне здравствующих Светлану Кекову, Юрия Кублановского, Алексея Ивантера, Марину Кудимову. Нет там и прозаиков Константина Воробьева, Евгения Носова, Валентина Распутина, Юрия Казакова или живущего в Сибири Михаила Тарковского.
Зато постоянно «в тренде» Дина Рубина, Людмила Улицкая, Гузель Яхина, Борис Акунин…
Не знаю, бывали ль включены в олимпиадную программу наши живые классики Олег Чухонцев и Александр Кушнер, но в той же программе, где в 3-м задании предложен обсуждавшийся выше опус Л. Горалик, в 1-м задано для «разгадки» не лучшее стихотворение Андрея Вознесенского «E.W.», про «историю отношений между А.С. Пушкиным и Е.К. Воронцовой, одну из самых романтических и одновременно загадочных, которая послужила основой для создания поэтических текстов». То есть школьникам предлагают покопаться в сюжете возможного адюльтера. Как раз «для поднятия нравственности». Эдак скоро предложат школьникам анализировать пушкинскую «Гавриилиаду» и сочинения г-на Баркова.
К слову, «Задание 2» в этой же олимпиадной программе — анализ рассказа Владимира Набокова «Порт». Спасибо, что не «Лолиты».
Но попробуй их задень! В частности, что мы видим на странице Горалик в Фейсбуке? От оскорблений, улюлюканья и обвинений в адрес И. Ушаковой в «идиотическом стукачестве» и мн. др. они с криком, как бесы на вычитке, перешли к выпадам против всего русского, к обвинениям всего учительского сообщества.
К примеру, некто Alexander Feldman называет оппонентов «квасные ханжи и патриоты» и ратует за то, «чтобы бюджетные проститутки с дипломом учителя перестали делать из наших детей тупых гусей на жаркое чекистским прихвостням».
Некоторые коллеги считают, что в условиях, когда патриотическая сторона практически во всех сферах культуры уступила организационные и финансовые позиции псевдолибералам, лучшей формой противостояния является игнорирование. Что у нас здесь один вариант — не знаться, не контачиться со всей этой… мнмн… публикой.
Пока что, увы, вариантов внятного и эффективного противодействия этой оккупации охранительная общественность не предлагает. Однако отмалчиваться уже никак нельзя. Ибо мы помним, к чему привели отечественные декаденты нашу страну в 1905–1917 гг., а потом и в 1991 г.
Тут поневоле поймешь, какую именно публику имел в виду поэт русской эмиграции Георгий Иванов, горько воскликнувший: «Российскую интеллигенцию я презираю до конца».
Наши коллеги правы: пусть власть объяснит нам, родителям, учителям, что происходит, и изменит нетерпимую ситуацию.
