Русская культура знает немало славных родов, у которых нам сегодня было бы полезно поучиться созиданию семьи, быта, дома. Лично мне очень дорог пример священника и философа Павла Флоренского. Его родители в силу разных причин “выпали из своих родов”, и восстанавливать семейное древо отцу Павлу пришлось по архивным документам, церковным метрикам, скудным воспоминаниям. Пришлось буквально выкликать из прошлого каждого предка, собирать разрозненные судьбы в поколения.
Продолжение семейной летописи отец Павел заповедовал своим детям, а может быть, и каждому из нас: “Старайтесь записывать всё, что можете, о прошлом рода, семьи, дома, обстановки, вещей, книг и так далее. Старайтесь собирать портреты, автографы, письма, сочинения, печатные и рукописные, всех тех, кто имел отношение к семье, к роду — знакомых, родных, друзей. Пусть вся история рода будет закреплена в вашем доме, и пусть всё около вас будет напитано воспоминаниями, так чтобы ничего не было мёртвого, вещного, неодухотворённого”.
Род, по Флоренскому, “целое, а не сумма последовательных поколений”. И человек в роде подобен звену, связующему прошлое с грядущим. Род созидает каждого, и каждый несёт в себе память о роде. Каждый — точка во времени, через которую пройдёт вертикаль рода, через которую завяжутся кровные узы.
Но помимо вертикали есть ещё и горизонталь рода — близость по духу. В этой горизонтали ты обретаешь друзей и единомышленников, учителей и учеников. Роднишься с теми, чьи книги ты прочёл, чьи картины увидел, чью музыку услышал. Образ становится общим геном, единящим века и культуры. Раздалось: “Гой ты, Русь, моя родная”, — и братски обнял тебя Есенин. Зазвучали “Курские песни” — и по-отечески взглянул на тебя Свиридов. Пришёл на “Деревенский праздник” — и Ефим Честняков усадил тебя за стол с многочисленной роднёй.
Родство земли крепко. Все, кто ходил по ней, — тоже в твоём роду. Ощущаю это на себе. Аксаковская земля отцовских предков помогает не просто прочитать, а прожить “Детские годы Багрова-внука”: это ты обнимал целебную сосну, ты тосковал в разлуке по матери, ты слушал сказку ключницы Пелагеи и любовался неувядаемым “Аленьким цветочком”. Генерал Родимцев — земляк деда по матери, и оттого при кличе “Сталинград!” прибывают силы, встаёт перед глазами могучая “Родина-мать”!
Только первый мой младенческий год прошёл в Костроме — но от него тяга к Руси, к напевной окающей речи, к “реке русского времени”. Все костромичи — Флоренские, Тарковские, Честняковы — с тобой, всё — твой щит, твоё стояние, твоя память, твоя вера.
Достоин ли подобного родства? Трудись. Скрепляй цепь рода. Будь сильным звеном.
