Учитель словесности
Святейший Патриарх Кирилл, когда он был ещё митрополитом Смоленским и Калининградским, говорил: «Русская литература в советское время сохранила православную систему ценностей, формально себя с православием не отождествляя… В этой преемственности поколений, в этой генетической связи есть нечто невероятно важное. Меняется Россия, меняются политические условия жизни, меняется экономика. Но сохраняется система ценностей».
И это помогало в самые трагические для нашей страны периоды.
Так, учителя отечественной школы учили через литературу жизни то поколение, которое вступило в Великую Отечественную войну, прошло войну, и войну выиграло.
Да, мы можем прямо сказать, что Великую Отечественную войну, в значительной степени, выиграл русский учитель.
И прежде всего – учитель словесности…
Отец Матфей
О детстве и юности, проведённых в украинском селе Залесцы Тернопольской области, почивший недавно один из старейших пастырей Москвы, настоятель, а затем почётный настоятель Богоявленского кафедрального собора в Елохове протопресвитер Матфей Стаднюк (1925–2020) рассказывал с особой теплотой: именно тогда началось его служение Церкви.
Родители отца Матфея были простыми крестьянами. Его мама Анна Демьяновна постоянно водила семилетнего сына на богослужения в расположенную неподалеку от села Залесцы Почаевскую лавру, благодатная атмосфера которой взрастила не одного священнослужителя. По словам отца Матфея, из села их вышло более четырехсот. Батюшками стали и два его родных брата. Третий погиб во время Великой Отечественной.
В 1942-м, в годы фашистской оккупации, 16-летний Матфей Стаднюк поступил на пастырские курсы при лавре. Учащиеся ютились в брошенных домах, где порой не было стёкол в окнах, мёрзли и голодали, но учились с большим энтузиазмом и усердием.
Однажды молодых людей хотели угнать в Германию, но они разбежались. Через какое-то время будущим пастырям удалось собраться вновь и продолжить учёбу.
В марте 1945-го псаломщик Стаднюк был рукоположен в диакона, а через десять месяцев принял сан священника. Первым его приходом был старинный деревянный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы в карпатском посёлке Селятине, на самой границе. Он также совершал службы и в четырёх соседних храмах – не хватало священников.
В конце 1940-х в Москве стали возрождаться духовные школы. И молодой священник решил ехать в столицу. В 1949 году он был принят в третий класс Московской духовной семинарии.
«И студенты, и преподаватели приходили на занятия бедно одетые, порой в телогрейках, – вспоминал отец Матфей. – Но для нас эти послевоенные годы, когда мы учились сначала в Московской духовной семинарии, а затем в Московской духовной академии, были временем радости и подъёма. Каждое утро в Троице-Сергиевой лавре начиналось с молебна у мощей преподобного Сергия Радонежского. Это давало силы на весь предстоящий день».
Но вот учеба позади. Святейший Патриарх Алексий I принял молодых пастырей в своём рабочем кабинете в Троице-Сергиевой лавре и, определив каждому его приход, по-отечески напутствовал их.
Кусочек сахара
На здании Малого театра есть мемориальная доска, посвящённая лётчикам эскадрильи, которая была построена в годы Великой Отечественной на личные средства прославленного коллектива.
В рабочем кабинете художественного руководителя театра, народного артиста СССР Юрия Мефодьевича Соломина есть икона его Небесного покровителя святого Георгия Победоносца.
А ещё в кабинете висят портреты прославленных мастеров Малого театра В.Н.Пашенной и её учителя А.П.Ленского. Юрий Мефодьевич любит вспоминать один из рассказов Веры Николаевны.
В годы Великой Отечественной войны их фронтовая бригада ездила на Север, на нашу военно-морскую базу. Спектакль «На бойком месте» Островского они сыграли специально для трёх летчиков, которые готовились лететь бомбить Берлин.
«Вот что такое искусство!» – с гордостью восклицает Юрий Мефодьевич. – И ещё Вера Николаевна всегда повторяла: “Ты должен оставить кусочек своего сердца на сцене”. Именно ради этого и стоит работать».
А первый «гонорар» – кусочек сахара, что получил за выступление в госпитале в своей родной Чите в годы Великой Отечественной войны, Юрий Соломин запомнил на всю жизнь.
Ифлийцы
В 1941 году мой отец, в будущем известный историк-архивист Алексей Владимирович Головкин (1918–1992), досрочно получает диплом одного из известных до Великой Отечественной московских вузов – Института философии, литературы и истории. Все старшекурсники ИФЛИ, как и других советских вузов, тогда получили дипломы досрочно. Было не до учебы…
Из рассказов отца:«Когда началась война, нас записали в комсомольский истребительный батальон, который должен был вылавливать диверсантов в Москве. Мы также помогали отправлять в эвакуацию женщин и детей, готовить к отправке разные грузы».
По состоянию здоровья (бронхиальная астма) папа на фронт не попал, хотя неоднократно обращался в военкомат с просьбой о направлении добровольцем в действующую армию. Некоторое время он оставался в Москве, позднее получил направление и уехал преподавать новую историю стран зарубежного Востока в Сталинабад (нынеДушанбе), где год проработал в местном педагогическом институте.
Семья их тогда разделилась: мать, Анна Васильевна, больной брат Владимир и сестра Елизавета (она окончила первый курс искусствоведческого отделения ИФЛИ) уехали в эвакуацию в Уфу, а отец, Владимир Алексеевич, приехал туда позже.
В мае 1942 года Елизавета Головкина в Уфе была призвана в ряды Красной армии. Тётя воевала на Сталинградском фронте, в зенитной артиллерии. Потом на Белорусском и Прибалтийском фронтах. Я посвятил ей стихотворение «Фронтовая фотография».
На фотографии военной
(во многих семьях их хранят)
в шинелишках обыкновенных
я вижу девушек-солдат.
И узнаю лицо родное.
Чуть больше тёте двадцати.
Судьба могла бы быть иною –
война все спутала пути.
Хоть фотографии стареют –
они о многом говорят.
Мы вновь в зенитной батарее.
Передовая. Сталинград.
Военный фотокор услуги
тогда свои представить смог.
Снялись на память… Где ж подруги
нелёгких фронтовых дорог?
Не всех с войны дождались дома.
Живыми снимок свёл девчат.
И Лиза, Нина, Маша, Тома,
обнявшись, в наши дни глядят.
Глядят на наши поколенья.
Так ждали – счастье к ним придёт.
Но завтра – новое сраженье…
И поредеет их расчёт.
Мы молодыми видим близких,
какими знать не довелось.
А в их военной переписке
есть и для нас привет, небось.
…Не надевала тётя наша
своих наград – скромна душой.
Вот письма. Астраханка Маша
приветы шлёт семьи большой.
Подруги виделись не часто:
свои заботы и дела…
Воспоминания не гаснут.
И фотография цела.
После Великой Отечественной тётя Лиза вернулась в родную Москву, окончила искусствоведческое отделение МГУ, много лет проработала в журнале «Художник». Скончалась в Москве в 2005 году.
…В апреле 1943 года в Уфе после тяжёлой болезни умер Владимир Алексеевич, мой дед. Кладбище то после войны срыли. Могила деда не сохранилась.В 1944-м бабушка, папа и дядя Володя вернулись из эвакуации в Москву.
Источник: stoletie.ru
На фото: скульптурный монумент советскому полководцу Георгию Жукову в Москве. Установлен 8 мая 1995 года на Манежной площади перед Историческим музеем. Википедия.
