На протяжении почти ста лет, в самые тяжёлые и радостные моменты истории Отечества Мавзолей был не только памятником, но и трибуной. Мавзолей для нашего народа — святое место. На него вместе нашими вождями в разное время поднимались и руководители иностранных государств. А первым был будущий 34-й президент США Дуайт Эйзенхауэр. Вот как это произошло.
Генерал армии Эйзенхауэр, кавалер ордена “Победа”, не смог прибыть на парад 24 июня, который состоялся на Красной площади. И Сталин пригласил его на парад физкультурников 12 августа 1945 года. Эйзенхауэр приехал. Он и сопровождавшие его лица заняли отведенные им места недалеко от Мавзолея В.И. Ленина. Слово Эйзенхауэру:
«Зрители размещались на площадках без каких-либо сидений, — вспоминал Эйзенхауэр. — Каждый должен был стоять. Как только мы заняли секцию, предназначенную для американского посла и прибывших с ним лиц, к нам подошёл генерал Антонов, чтобы сообщить, что генералиссимус Сталин приглашает меня к себе на трибуну Мавзолея, если, конечно, я пожелаю. Поскольку я был вместе с американским послом, престиж которого, как представителя президента, имел важное значение, то у меня появились сомнения, уместно ли мне оставить посла, чтобы самому идти к генералиссимусу. Необходимость обо всём говорить через переводчика лишала меня всякой возможности расспросить у генерала Антонова относительно возможности этого, и я сразу заколебался. Однако он избавил меня от дальнейшего замешательства, сообщив остальную часть приглашения Сталина, которая гласила: “Генералиссимус говорит, что если захотите подняться на трибуну Мавзолея к нему, то он приглашает ещё двух ваших коллег”. Я обернулся к послу, чтобы быстро с ним посоветоваться. Он сказал, что приглашение беспрецедентное, насколько ему известно, никогда ещё ни одного иностранца не приглашали на трибуну Мавзолея Ленина. Поэтому, понимая, что этим приглашением нам оказана особая честь, я быстро ответил генералу Антонову, что очень рад приглашению и что я хотел бы, чтобы вместе со мной пошли посол и глава американской военной миссии в Москве генерал-майор Джон Дин. Я считал, что если уж речь идёт о каком-то местном престиже, то для посла и его помощника это было бы наиболее полезным».
Во время пятичасового пребывания на трибуне, как писал позже Эйзенхауэр, Сталин не обнаруживал никаких признаков усталости. Наоборот, казалось, генералиссимус наслаждался каждой минутой парада. «Он пригласил меня встать рядом с ним, и с помощью переводчика мы разговаривали с перерывами в течение всего спортивного представления. Сталин проявил большой интерес к промышленным, научным и экономическим достижениям Америки. Он несколько раз повторял, что для России и США важно оставаться друзьями. “Имеется много направлений, — сказал он, — по которым мы нуждаемся в американской помощи. Наша огромная задача заключается в том, чтобы поднять уровень жизни русского народа, серьёзно пострадавшего от войны. Мы должны узнать всё о ваших научных достижениях в сельском хозяйстве. Мы должны также воспользоваться вашими специалистами, чтобы они помогли нам решить наши проблемы в области машиностроения и строительства. Мы знаем, что мы отстаём в этих вопросах, и знаем, что вы можете помочь нам”. Эту мысль он сохранял в ходе всей беседы, в то время как я ожидал, что он ограничится просто выражением общих фраз о желательности сотрудничества».
На пресс-конференции в Москве Эйзенхауэр заявил: «Я не вижу в будущем ничего такого, что помешало бы России и Соединённым Штатам стать близкими друзьями». Вероятно, Эйзенхауэр не забыл, как его принимали в СССР. В речи на съезде Американского легиона в августе 1947 года он даже заговорил о “мирном сосуществовании” государств, принадлежащих к капиталистической и социалистической общественным системам.
Пока президент США Дональд Трамп отказался приехать в Москву на парад, посвящённый 75-летию Победы. Но, может быть, пример Эйзенхауэра и Сталина в 1945 году, в конце концов, поможет Трампу и Путину встретиться на Мавзолее 9 мая 2020 года.
