России необходимо иметь лучшее образование в мире

Всемирный Русский Народный Собор приступил к созданию долгосрочной, до 2050 года, программы развития России. Одним из первых документов этой большой работы стал проект Концепции развития образования в Российской Федерации. В конце минувшего года этот документ был опубликован на официальном сайте Всемирного Русского Народного Собора https://vrns.ru/news/5276. И это, может быть, символично. Любой народ, надеющийся на будущее, прежде всего думает о детях, их будущей успешной жизни. Приглашаем всех включиться в обсуждение этой Концепции. Ваши отзывы, замечания, предложения просим направлять на электронный адрес: ss-private@yandex.ru.

Начало этому обсуждению положила газета «Завтра». Корреспондент газеты встретился с одним из ее разработчиков, профессором Курского государственного университета, доктором педагогических наук В.М. Меньшиковым. Предлагаем читателям «Русской народно линии» авторизованный вариант этой беседы.

***

Корреспондент: Владимир Михайлович, спрошу сразу и прямо: почему России необходимо иметь лучшее образование в мире?

В. М.: Во-первых, потому, что Россия сегодня оказалась в том состоянии, когда ей, для того чтобы выжить, необходимо быть не только самой сильной, но и самой умной страной. В противном случае от нас не останется и мокрого места.

Во-вторых, потому, что мир сегодня вступил в стадию не просто неопределенного развития — мир всегда развивается неопределенно, — а ускоренного неопределенного развития. И у нашей страны должно хватить ума успевать разумно реагировать на всю эту ускоряющуюся неопределенность. Именно поэтому мы и разработали в рамках подготовки общей стратегии развития страны до 2050 года, которую ведет ВРНС, данную Концепцию.

Корр.: Как правило, люди предлагают нечто новое потому, что в существующем их что-то не устраивает. Не трудно назвать недостатки существующего образования: добрая слава на месте лежит, а худая — по свету бежит, — о них говорят сегодня даже ленивые. А Вы можете назвать достоинства современного российского образования?

В.М.: Безусловно. Переход на электронные средства обучения (по сути, на наших глазах, можно сказать, что здесь и сейчас происходит четвертая информационная революция в истории человечества, создается электронная форма информации, и эта революция происходит в том числе и в образовании); выстраивание системы творческой работы школьников и студентов; восстановление системы дошкольного образования; расширение системы дополнительного образования; создание и развитие системы патриотического воспитания; развитие волонтерского движения, создание системы работы с детьми, имеющими проблемы в своем развитии и т.д.

Корр.: А недостатки? Понимаю, что если Вы как специалист начнете их перечислять, то не хватит этой полосы. Поэтому назовите, на Ваш взгляд, самый главный недостаток российского образования.

В.М.: Неопределенность развития российского образования, да и страны в целом. Никто не может сказать, какую страну мы строим сегодня и какой она должна быть, скажем, через десять лет. И в силу этого мы не знаем, каким должно быть российское образование.

Корр.: А разве так не было всегда?

В.М.: Конечно, не было. Возьмем наше недалекое прошлое — Советский Союз. Страна строила коммунизм. И страна знала цель образования, цитирую по «Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о народном образовании»: «Целью народного образования в СССР является подготовка высокообразованных, всесторонне развитых активных строителей коммунистического общества…». Вы скажете: идеология. Но ведь страна реально такое общество строила, и соответственно этому она такое образование строила.

Заглянем теперь в Закон «Об образовании в Российской Федерации». И мы не найдем там цель образования. Но если мы не знаем цель современного российского образования, то какое образование мы строим?

Корр.: Не будем продолжать. И не будем потому, что сегодня нет нужды в критике российского образования. А от понимания, что все у нас плохо, лучше не станет, разве что хуже.

В.М.: Вы правы. Если вы хотите воспитывать человека, то не говорите ему с утра до ночи — плохо, плохо, плохо. В конце концов, вы действительно таким образом разрушите человека. А вы найдите в нем хоть что-нибудь хорошее и развивайте в нем это хорошее. А там и недостатки потихоньку начнут уходить.

Корр.: А Вы можете сказать, какое образование мы должны строить?

В.М.: В Концепции говорится, что Россия должна строить классическое всестороннее инновационное непрерывное образование.

Корр.: Вы могли бы коротко сказать, какой смысл Вы вкладываете в это определение?

В.М.: Классическое образование — это прежде всего классическое содержание образования от детского сада до вуза. Это определяющая традиция нашего образования. И дореволюционного. И советского.

Всестороннее — это определяющая аксиома развития любого образования, начиная с античной Греции. Иное дело, что в каждую историческую эпоху идея всестороннего развития человека понимается по-своему. Применительно к современному состоянию российского общества это означает, что мы должны дать ребенку духовно-нравственное, социально-гражданское, умственное, эстетическое, физическое, трудовое и экологическое воспитание.

Инновационное — это образование, целенаправленно ориентированное на формирование творческой ответственной личности, способной решать все более сложные задачи в принципиально новых социальных и природных условиях.

Непрерывное образование — это образование в течение всей жизни человека на основе высшего образования.

Корр.: Согласитесь, что это не более чем теоретическое определение. Что оно дает конкретно существующей школе?

В.М.: Это не формальное, а живое определение. И поэтому оно очень важно для современной школы, так как оно дает возможность, во-первых,  для понимания состояния современной школы, потому что есть достаточно точный критерий для его оценки, а во-вторых, для более точного прогнозирования развития современного образования, определения его задач, содержания и технологий, его организации.

Если говорить более конкретно — это та идеальная точка, которая позволяет определять развитие российского образования в целом и на всех его уровнях, всех его направлениях, всех его компонентах, вплоть до управления, вплоть до создания средств образования. И это само собой понятно. Если у вас есть план здания, то все знают, что и как надо строить, и строят. А если плана нет, то ничего построить нельзя — начинается вавилонское столпотворение. И сегодня мы видим, что в российском образовании это и происходит. Иногда даже принимается хорошее само по себе решение, но оно не вписывается в общую систему образования и поэтому работает скорее во вред, чем на пользу.

Корр.: Например?

В.М.: Самый простой пример. Сегодня разрабатываются ФГОСы общего образования. Неизвестно, кто их разрабатывает, а самое главное — для чего, в какую систему образования. Их, слава Богу, отправили на доработку. Но не думаю, что доработка что-то изменит существенно. Просто прежде чем разрабатывать ФГОСы, давайте сначала определим, каким должно быть у нас образование в целом. А потом будем дорабатывать, а может быть, и заново разрабатывать и принимать ФГОСы.

Корр.: В этой связи какую самую важную проблему развития российского образования Вы видите перед страной?

В.М.: Принять государственную Концепцию, или Доктрину, или Стратегию, в данном случае не важно слово, развития российского образования. Тогда сразу станет ясно, какую систему образования мы должны будем строить, в каком направлении мы должны будем его развивать.

Корр.: Если Вы предлагаете Концепцию образования, то Вы предлагаете определенные пути его развития.

В.М.: Собственно, так и выстроена наша Концепция. Для нее главное не критика, хотя она тоже в Концепции присутствует, потому что если вы видите реальный недостаток, то у вас появляется шанс на его исправление; но в большей степени характеризуются достоинства современного образования, а самое главное — предлагаются пути и способы развития образования в целом и его отдельных частей.

Корр.: Итак, что Вы считаете самым главным в развитии современного образования?

В.М.: Самое главное состоит в том, что сегодня наше образование должно совершенствоваться в целом и во всех своих частях, как сегодня модернизируется армия: и в целом, и во всех своих частях.

Корр.: В целом?

В.М.: Важно совершенствование его содержания и технологий, организации и управления образованием.

Корр.: Вы можете привести конкретные примеры совершенствования отдельных частей образования? Например, какую самую важную проблему Вы видите в формировании отдельных направлений воспитания?

В.М.: Создание системы духовно-нравственного воспитания. С одной стороны, она должна стать приоритетным направлением развития нашего образования. Но, с другой стороны, эта работа должна быть такой, чтобы не превратиться в нечто противоположное себе. Не просто преподавание какого-то модуля из шести обозначенных в современном ФГОСе общего образования: основы православной, исламской, буддистской, иудейской культуры, истории мировых религий и светской этики, потому что это не создает системы духовно-нравственного воспитания. Самый простой пример. Большинство российских школьников выберут предмет светская этика. На первый взгляд, хорошо. Но в этом случае мы получим ситуацию еще более худшую, нежели в случае с Программой нравственного воспитания, разработанной в свое время под руководством И.С. Марьенко. Там хотя бы не было отдельного специального системного курса светской этики. Почему так опасен этот модуль? Да потому что, как говорит Святейший Патриарх Кирилл, «светская этика» с ее «безликими принципами», как и в античное время, ведет современную цивилизацию к кризису. И этот кризис уже охватил нравственную сферу современного общества.

Корр.: И что же делать?

В.М.: Собрать лучшие педагогические силы страны и разработать этот курс так,  чтобы он соответствовал своему понятию. Конечно, здесь нужна колоссальная работа. Надо проработать разные варианты преподавания этого курса. Здесь все должно быть учтено: от духовных и нравственных ценностей традиционных конфессий до особенностей разных регионов России. Подчеркиваю: здесь необходимо осуществить колоссальную педагогическую работу.

Корр.: Вы предлагаете создать один общий курс, например, курс изучения мировых религий.

В.М.: Для того чтобы создать такой курс, нужно сначала создать курс общей догматики. А это невозможно. Невозможно даже создать общую догматику трех главных направлений христианства.

Корр.: А может вообще отказаться от религиозных ценностей?

В.М.: Без них успешное духовно-нравственное воспитание также невозможно, как умственное – без науки, а эстетическое — без искусства. Нет, в основе духовно-нравственного воспитания должна лежать система традиционных религиозных ценностей. Вопрос в другом — как реально создать школьную систему духовно-нравственного воспитания. Подчеркну еще раз — это можно сделать только в процессе сложнейшей педагогической работы. И, думаю, нашей стране под силу решить эту проблему.

Корр.: А в чем Вы видите главную проблему в развитии отдельных уровней образования?

В.М.: Самая важная проблема в том, что мы не можем конкретно сказать, в чем заключается сущность каждого уровня образования, и конкретно определить его цели, его задачи, его содержание, его технологии в каждом конкретном направлении. Может быть, самая большая определенность в этом вопросе у нас в системе дошкольного образования. Но и здесь нужна серьезная конкретизация.

Корр.: А самая большая неопределенность?

В.М.: В высшем образовании. Это своего рода некая зона бедствия российского образования. И это объясняется целым рядом причин, начиная с того, что высшее образование более всего связано с жизнью. В чем главные недостатки? Опять же отсутствие общего взгляда на образование. Мы лихорадочно вводим все новые и новые новации, но они, как в шахматах в ситуации цугцванга, только ухудшают общую ситуацию.

Корр.: Вы можете конкретизировать эту проблему?

В.М.: Начнем с двухуровневой системы высшего образования. Кто может сказать, в чем ее смысл? Да, какой-то смысл в ней найти можно: на первой ступени дается общее профессиональное образование; на второй, в магистратуре, — специальное. Но если спрашивать конкретно: зачем в педагогическом образовании нужны эти ступени? Студент учится на учителя начального или дошкольного образования. И куда он пойдет работать после окончания того и другого уровня? В один и тот же детский сад или начальную школу. Тогда зачем ему эти совершенно искусственные уровни?

Корр.: Но ведь мы стремимся войти в мировое, по крайней мере европейское, образование.

В.М.: Но зачем для этого корежить свое высшее образование? Давайте после шести лет высшего образования, если студент успешно закончил вуз, успешно защитил дипломную работу, присваивать ему первое ученое звание — магистр. И мы входим в европейское образование. Но при этом давайте восстановим единую систему высшего образования, потому что она и проще и надежнее, чем двухуровневая. И это видно в любом направлении высшего образования. Но если мы боимся перейти к одноуровневой системе в других направлениях вузовского образования, давайте перейдем на единую систему высшего образования в педагогическом образовании, где искусственность двухуровневой системы образования видна, как нигде.

Корр.: И это самая большая проблема высшего образования?

В.М.: Гораздо большая проблема и опасность заключается в том, что в системе высшего образования практически ликвидирована система общего образования, которая в советском вузе не только давала общее образование, но и формировала советского специалиста: советского инженера, учителя, врача и т.д. Теперь ее фактически нет. А она абсолютно необходима, потому что вузовское образование приходится на юношеский возраст человека, и значит, его общее развитие не заканчивается с поступлением в вуз — оно должно продолжаться и в вузе. Конечно, вновь вопрос вопросов: что мы должны дать в вузе как абсолютно необходимое для студента в рамках общего образования? И как мы должны профессионально воспитывать студента? Подчеркну: не обучать профессионально, а воспитывать профессионально. Проблема почти не решаемая, потому что мы упираемся в отсутствие общей идеологии страны.

Корр.: Но ведь ее запрещает наша Конституция?

В.М.: Неправда. Во 2-й статье Конституции РФ высшей ценностью прямо утверждается основной постулат либеральной идеологии: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства». Так что п. 2 ст. 13, в котором говорится о том, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», во-первых, противоречит ст. 2 и, во-вторых, носит исключительно номинальный характер. Это конституционное противоречие во многом и создает неопределенную ситуацию с перспективами развития нашего общества и, как следствие, нашего образования. А что будет в конце концов со страной, у которой нет единой идеологии?

Корр.: А что Вы считаете необходимым сделать в первую очередь в образовании?

В.М.: Все-таки принятие базового документа развития всего российского образования. А пока нет такого документа, то все наши решения, даже самые хорошие, будут скорее ухудшать ситуацию, нежели ее улучшать. Самый простой пример. В образовании совершенно необходим контроль. Но контроль, который вписан в общую концепцию образования. А сегодня контроль, ставший самостоятельной структурой, стал ужасом образования. Остается ли у вуза время на обучение студентов перед проведением аттестации? Так совершенно необходимый в системе образования, да и в любой системе, ее компонент превращается не в средство развития, совершенствования образования, а в нечто прямо противоположное себе.

Корр.: Вы предлагаете систему образования, которая должна сделать нашу систему образования одной из лучших в мире. В чем ее суть?

В.М.: Сегодня нам необходимо создать всеобщее непрерывное образование на основе массового высшего образования. Это действительно грандиозная задача, которую пока что никто в истории человечества не решал.

Корр.: Но может ли создать ее наша страна?

В.М.: Для этого у нашей страны есть три абсолютно необходимых предпосылки.

Во-первых, наша страна — страна великой классической культуры. За дореволюционный и советский период мы создали культуру в самых разных областях сопоставимую только с античной культурой и классической культурой Западной Европы Нового времени.

Во-вторых, мы еще сохранили, несмотря ни на что, величайший педагогический потенциал. Хотя он катастрофически истончается. И если он исчезнет, то тогда мы ничего точно не сделаем.

В-третьих, мы имеем уникальный опыт создания целых уровней всеобщего образования: начиная с 30-х годов — всеобщего начального; в 50-е годы — всеобщего восьмилетнего, в 70-е годы — всеобщего среднего. И не менее важный факт. В 30-е годы XX века мы создали классическую систему массового высшего образования, которая выпускала студентов больше, чем вся Западная Европа. И это при том, что до революции Россия по числу студентов уступала многим странам мира.

Корр.: А Вы уверены, что наша страна не примет в качестве государственной Концепции образования, конечно фактически, а не юридически, какой-нибудь «Форсайт-проект: Детство — 2030».

В.М.: Конечно, такой гарантии нет. Но все-таки у страны должен работать инстинкт самосохранения. Ведь хватило у страны ума, сил и воли создать современную российскую армию с самым современным вооружением. Но современная, лучшая в мире система образования имеет не меньшее значение для благополучия страны. Значит, страна должна сознательно и целенаправленно развивать такую систему образования.

Корр.: А на что Вы надеетесь?

В.М.: Как специалист, я прекрасно понимаю, как быстро опускается наше образование, хотя эти процессы еще не обрели необратимый характер. Слава Богу и нижайший поклон нашим самоотверженным учителям, что мы еще удерживаем какую-то высоту.

На что надеюсь? На массовый подвиг учителей. Поверьте, я об этом говорю не вообще, а на основании личного опыта. Так, курские учителя  по сути дела на энтузиазме создали региональную систему духовно-нравственного воспитания, которую теперь пытаются сохранить. На помощь наших талантливых ученых, многие из которых лишены возможности сказать свое слово в образовании. На активную работу заинтересованных чиновников — далеко не все из них коррупционеры и взяточники. Искренне признаюсь, пусть и покажусь кому-то наивным, на прямое участие в этом деле Президента страны В.В. Путина и Святейшего Патриарха Кирилла. Просто я знаю, что для них вопрос образования — это вопрос не десятой, не двадцатой степени важности в их повестке работы и служения, а первый. Так что надеюсь, что общими усилиями мы решим эту задачу. И поможет нам в этом Бог и наша Пресвятая Богородица.