Автор: Владимир Иванов
Традиционно Франция являлась центром русской эмиграции. И об этом свидетельствуют исторические документы, публикации, литературные произведения. Особенно наглядно это видно при посещении главного русского кладбища Парижа Сен-Женевьев-де-Буа. Именно здесь лежит цвет русского эмигрантского общества. Практически Русский мир в 5220 могилах. Рядом лежат З. Гиппиус и Д. Мережковский, И. Шмелёв и Р. Нуриев, И. Бунин и А. Галич. Первая волна послереволюционной эмиграции, обрушившаяся на страны Европы 100 лет назад, – это грустный итог разрушительных последствий Русской революции, Гражданской войны, разрухи и голода первых лет новой советской жизни.
жизни.
Справедливости ради надо отметить, что эмигрантской Меккой Париж был и в довоенное время. Официально число русских жителей на начало 20 века составляло 25 000 человек, а вот неофициально их было более 80 000. Всего же, согласно статистике, в 1910 году в Париже официально проживали 2,8 миллиона человек.
Причины, по которым уезжали из России, были во многом схожи. Если «новые» послереволюционные эмигранты бежали от террора властей за своё участие в борьбе против революции, то «старые» расплачивались за свою связь с революционным и национально-освободительным движением.
В Париже выходили эмигрантские газеты, действовали русские кружки, группы. Работали русские кафе и библиотеки.
Естественно, что за всей этой многотысячной и многоликой армией эмигрантов наблюдало всевидящее око Министерства внутренних дел, а ещё точнее – префектура парижской полиции. Именно она повседневно соприкасалась с жизнью эмигрантской русской колонии и чётко осознавала проблемы и опасности, которые привносят в жизнь французской столицы наши соотечественники.
Портал «История.рф» впервые публикует (из Архива Президента Российской Федерации) выдержки из аналитического доклада префектуры парижской полиции в Министерство внутренних дел. Этот доклад охватывает первую волну русской эмиграции, а именно период 1907–1912 годов.
Интересно, а какие аналитические доклады пишут в префектуре парижской полиции сегодня, когда город захлестнули дикие толпы эмигрантов из Африки, Азии и с Ближнего Востока?..
Русские революционные эмигранты в Париже
1. Старые эмигранты
Париж всегда был излюбленным убежищем эмигрантов из Российской империи: радушный приём, а иногда и восторженных поклонников находили здесь польские мятежники; угнетённые евреи принимались с состраданием к природе их несчастья; нигилисты также использовали мистическую легенду, которая окутывала все их действия.
Эмигранты, однако, не представляли собой проблемы ни для Правительства, ни для частных лиц. Они были немногочисленны, а потому быстро растворялись в громадном населении Парижа и по причине своей разобщённости ассимилировались настолько, что их отдельные представители могли участвовать во французской общественной и политической жизни.
Нынче уже не так: последствия войны в Маньчжурии возмутили русское общество. В течение последних лет это привело к ненормальной массовой эмиграции не только отдельных лиц, но и многочисленных групп, ежедневно прибывающих к нам.
2. Новые эмигранты
Надо с самого начала отметить, что среди тех, кто покидал родную землю, первыми по времени были молодые люди, мобилизованные на войну, но из-за страха перед сражениями или в соответствии со своими политическими убеждениями склонившиеся к эмиграции. Большинство же эмигрантов составляют евреи из польских провинций Российской империи, число которых невозможно сейчас точно подсчитать. Оно достигло двух или трёх тысяч человек.
Затем следуют собственно политические эмигранты, исповедующие разрушительные для России убеждения, которые во Франции соответствуют республиканским принципам, но вдобавок главным образом отдельные личности, во все времена и во всех цивилизациях рассматривавшиеся как нежелательные элементы, которых любые правительства стремились либо исключать, либо создать невыносимые условия для их деятельности.
Хорошо известно, что в современной России живёт немало одарённых людей, выступающих за позитивные преобразования своего Отечества. Но трудно поверить в то, что они, как и Лев Толстой, обладающие некоторым сходством с французскими философами XVIII века, симпатизируют убийцам и правонарушителям, каковых французская революция никогда не знала.
В то время как число идеологических эмигрантов чрезвычайно мало, количество тех, кто в России находится под надзором из-за своей причастности к простому бандитизму, растёт.
Среди русских, кто более 30 лет тому назад получил убежище во Франции, даже если кто-то из них приобрёл международную известность, как, например, Кропоткин, нет никого из тех, кто получил французское гражданство, кто бы усвоил французский образ мысли и дух французских традиций.
По причине своей большой численности русские эмигранты могут значительно проще, чем их предшественники, избегать влияния окружающей их французской среды. Они привозят к нам свой менталитет и обретают вместе с полной свободой то, что оставили на Родине: создают здесь своего рода новую партию, которая, если исключить место создания, обладает всеми атрибутами, составляющими основу нации: язык, традиции, общие чаяния, общие антипатии, сходные обычаи.
Их сообщество даже более эффективно, чем в России. Тогда как на Родине великорусы, малороссы, белорусы, литовцы, латыши, финны, киргизы, грузины, армяне, татары и евреи в большой степени разделены по языковому признаку, вновь становятся в Париже настоящими соотечественниками. Они братаются, и когда эти представители различных народов империи собираются вместе, то чаще говорят на немецком языке, который служит у них языком межнационального общения. Это связано с тем, что подавляющее большинство колонии составляют евреи, которые в совершенстве владеют этим языком.
