Почему социальный консерватизм?

103
идеология справедливости вне право-левых координат

Андрей Кобяков

Общая консолидирующая нацию идеология России сегодня — социальный консерватизм (в терминах С.Ю. Глазьева — социально-консервативный синтез, в терминах Русской доктрины — динамический консерватизм). Это — эволюционный путь развития с опорой на прошлый опыт и с учётом важнейшей для России идеи справедливости.

Образ-идея страны, образ государства напрямую связан с цивилизационной и национальной идентичностью.

Россия относится к типу стран, которые не просто претендуют на сильные позиции в мире с политической точки зрения, но и формируют в себе и вокруг себя особый культурноисторический тип развития, создают ценностно-идейные пространства со своими историческими идеалами и глобальными проектами. То есть Россия — это страна-цивилизация. Нам исторически и культурно близка Европа, в то же время понятен менталитет Востока, но при этом у нашей культуры есть своё устойчивое ядро. Поэтому Россия может быть уникальным мостом и осью для Евразийского континента, обеспечивающим ему мир и баланс сил.

Традиционная роль России в мире — роль удерживающего, Катехона.

В мире разворачивается сейчас новая гонка за доминирование, мир на наших глазах вновь всё больше становится биполярным.

Гипотеза Фукуямы о конце истории и переходе мира к однополярной конструкции, как и следовало ожидать, оказалась несостоятельной, но, по большому счёту, мы и не приближаемся, как мне кажется, к модели полицентричного, многополярного мира, который был бы гораздо более приемлемой для нас конструкцией. В этой новой конфронтационной биполярной конструкции ошибочным было бы, на мой взгляд, пытаться встроиться на правах младшего партнёра в один из этих полюсов. Один раз уже пробовали, и не просто не получилось, а мы получили ещё и кучу затрещин, даже несмотря на такое рыщущее, с горящими глазами желание стать частью этого Запада, жертвуя даже какими‑то своими иммунитетами и суверенитетами — нас там не ждут и хотят, чтобы мы откровенно сдались. Я боюсь, что нас ждёт ровно такая же судьба, если мы попытаемся присоединиться к другому конкурирующему полюсу.

Необходимо бороться за подлинную многополярность мира. В частности, путём выстраивания «третьей силы» по аналогии с бывшим Движением неприсоединения в составе государств, дорожащих своим суверенитетом и независимостью, претендующих как минимум на региональную субъектность и не желающих быть лишь придатком того или иного глобального гегемона. Россия могла бы выступить инициатором такого движения, такого третьего центра силы.

Далее, говоря о государстве. Государство в России не просто система политических институтов или «набор сервисов», «наёмный управленец», от которого отделены личность и народ. Исторически Россия является государством-цивилизацией, и государство воспринимается обществом как самостоятельная ценность, как защитник и гарант порядка и развития. В своём отношении к государству российское общество является патерналистским — что определяется его ориентацией на модель государства-семьи. Россияне мало склонны к массовому участию в аналогичных западным структурах гражданской самоорганизации в виде общественных объединений, союзов и т.п.

Русские и другие народы, населяющие Россию, не представляют себя вне собственного государства, это сложившаяся форма существования нации. Такая сверхроль государства ничуть не противоречит часто складывающейся в реальности ситуации отчуждения человека от государственной машины и её конкретных неэффективных, а порой и абсурдных проявлений. Напротив — россияне предъявляют к государству и власти сверхтребования именно потому, что власть в России в глазах народа имеет почти сакральный характер, и эти требования выходят далеко за рамки технического обеспечения работы тех или иных институтов — административной, судебной системы и пр. От власти и государства ждут большого проекта, стратегического видения, обеспечения социальной справедливости и развития. Снижение доверия к государству, вызванное дискредитирующими действиями представителей власти, в России, как правило, является куда более опасным для стабильности и устойчивости страны, чем внешние угрозы или экономические трудности.

Модель общества

У нашей страны есть уникальный опыт: мы не в теории, а на практике знаем все плюсы и минусы как социалистической, так и капиталистической экономической и социальной модели. России нужно построить такое общество и такую экономику, где было бы возможным сочетание интересов разных социальных слоёв и групп, но при этом все были бы объединены общей идеей, понимали бы, что делают общее дело, строят одну страну и своё будущее связывают именно с ней.

Почему социальный консерватизм?

Россияне в основной своей массе сущностно консервативны — и это подтверждают все профессиональные социологические опросы, включая самые свежие. Выясняется, что 2/3 населения не хотят революций, не хотят болезненных сломов — не в силу приписываемой нашему народу сервильности и терпеливости, а осознавая на уровне очень глубокой народной мудрости, что подобные сломы будут окончательно самоубийственны для страны и народа. И это свидетельствует о гармоничности социального консерватизма для российского менталитета. Консерватизм россиян проявляется, прежде всего, в том, каким они видят идеал общественного устройства и общественного развития.

Различные идеологии видят этот идеал по‑разному.

— Либерализм абсолютизирует личные свободы и интересы и, как следствие, считает естественным столкновение этих интересов («война всех против всех»); разрешение этих противоречий происходит через рынок и соблюдение «правил игры» (формальное право); государство и общественные институты воспринимаются как нежелательный, но неизбежный компромисс («государство — ночной сторож»). Либеральный идеал общественного устройства — борьба индивидуализмов, борьба личностных эгоизмов, которая, по большому счёту, не должна ничем сдерживаться, кроме удержания нас на грани убийства себе подобных, и не более того.

— Лево-социалистический идеал связан с идеями формального, статистического равенства, достигаемого механистическими методами и процедурами. Абсолютизация равенства определяет негативное отношение социалистического сознания ко всем видам иерархий.

В отличие от них консерватизм основан на примате идей братства, родства. Это не механистический взгляд на общество и не негативистский взгляд на общество как просто на сумму индивидуумов. Социальный идеал консерватизма выражает себя в максиме: народ, нация — это Большая Семья. Консерватизм — это идеология общего дела на общее благо. Это идеология солидарности, то есть единства народа, его интересов, целей, задач, моральных стандартов, предполагающая первостепенную роль фундаментальных неразрывных связей в обществе, объединяющих его в единое целое. Эти родственные отношения самоопределяют и личность в этой модели. Через братскую любовь, через любовь к своим ближним проявляется общественная сущность человека.

В идеале государство, бизнес и общество должны функционировать как единый живой организм или музыкальная симфония, где у каждого своя роль и свои важные задачи.

Консерватизм предполагает ценностную идентичность общества.

Среди ценностей, имеющих ключевое значение для России, главные — справедливость и солидарность. Справедливость почему‑то многие относят к левым идеям. На мой взгляд, узурпация здесь невозможна. Русский консерватизм, основанный на православной цивилизации, на общинном строе народа, на понимании русской правды, видит в справедливости одно из стрежневых для себя понятий. Иными словами, это не атрибутика левой или правой идеологии. Справедливость выступает как идеал социальной правды. Общество, построенное на принципах справедливости и солидарности, вовсе не означает запрос на тоталитарный уравнительный коллективизм, что часто приписывают русским несведущие «эксперты». Напротив, это идеал государства как семьи, где существует естественная иерархия, где более сильные и старшие заботятся о слабых и младших, где существует взаимовыручка, взаимные обязательства и братское согласие. Поэтому, несмотря на уже десятилетия прививаемого либерального социального дарвинизма, когда слой сверхбогатых и приближённых к власти элит ведёт себя как новая каста или новое сословие, абсолютно отделённое от всех остальных, а городскому среднему классу предлагают так же «классово» обособиться от провинциальных и бедных россиян, общество упорно сопротивляется и, даже будучи де-факто втиснутым в рамки социальной сегрегации, отказывается принимать эту схему как правильную и справедливую. Россияне не хотят жить в государстве, где «человек человеку волк».

Соборность и общинность народа — не синоним стадного коллективизма. Стремление к солидарности подразумевает не насильственное, а добровольное и сознательное объединение для решения общенациональных задач, совместный труд на уровне общего дела. Идеал солидарности — это единство народа и государства, когда в политическом устройстве народ не чувствует себя отчуждённым от принятия решений, а в экономическом устройстве страны её ключевые ресурсы и инфраструктура являются общенародной собственностью и работают на благо всех, а не избранных собственников.

Таким образом, солидарность общества в России неразрывно связана с социальной справедливостью, понимаемой отнюдь не как уравниловка, а как равные возможности для всех, защита слабых и ответственность сильных, определяющей социальный статус каждого в зависимости от реальных достижений и заслуг перед обществом.

Сегодня в обществе наблюдается высокий уровень консолидации по вопросам положения России в мире, гордости за отечественную историю, науку, спорт, армию. Однако есть то, что, напротив, вызывает у россиян глубокое неприятие — несправедливость существующего экономического уклада.

Глубокий раскол современного российского социума во многом обусловлен явно гипертрофированным, уродливым уровнем неравенства, когда одна часть общества ищет смысл своей жизни в бесконечной гонке гламурного потребления, а другая находится в состоянии перманентной борьбы за физическое выживание.

С 1990 по 2018 год индекс Джини (показатель распределения доходов по всем группам населения) вырос в России с 0,24 до 0,401, а децильный коэффициент (отношение доходов самых богатых 10% населения к доходам самых бедных 10%) возрос с 8 до 14,5. Это официальные данные, а если использовать экспертные оценки, то ситуация гораздо хуже. Но даже по официальным данным, с точки зрения распределения доходов российский показатель более чем в 1,6 раза превышает значения, рекомендованные ООН, а эти рекомендации основаны на оценках рисков социальных конфликтов и возникновения социальной напряжённости. В соответствии с «антирейтингом» МВФ и Всемирного банка по индексу Джини наша страна находится в «приятном» соседстве с Кот-д’Ивуаром, Сенегалом, Бурунди и Кенией.

Отдельно отметим проблему распределения активов, а не доходов в России. В этом отношении ситуация в нашей стране не имеет мировых аналогов. Индекс Джини по накопленному богатству в Российской Федерации совершенно запределен и составляет, по разным подсчётам, от 0,83 до 0,88 (важно иметь в виду, что предельное — гипотетическое — значение индекса может приближаться к единице, что означает абсолютное неравенство, когда всё богатство сосредоточено у 10% населения, и Россия уже близка к этой гипотетической ситуации). По данным Credit Suisse за 2019 год, 10% самых богатых россиян владеют 83% совокупного благосостояния.

По данным Global Wealth Report за 2019 год, на долю самых богатых 1% россиян приходится 58,2% всех личных активов в России. Это позволило маркировать Россию как страну с самым высоким имущественным неравенством среди 40 наиболее экономически значимых государств мира. Российский показатель сравним лишь с «банановыми республиками», где все ресурсы находятся в руках элитных кланов.

Модель социальной рыночной экономики на Западе иногда ещё называют «обществом двух третей». С таким обществом закономерно связывают стабильность — социальную, экономическую, политическую. Мы же у себя в стране умудрились построить «общество двух третей наоборот». Если в развитых странах две трети населения приходится на средний класс, то в России две трети населения — бедняки.

Россия превращается в общество с зашкаливающим уровнем неравенства, где есть фактически только бедные и богатые, а прослойка среднего класса исчезающе мала. Изза гипертрофированного социального и имущественного расслоения, поляризации общества по уровню благосостояния, доходам и активам граждане всё острее ощущают несправедливость экономической и социальной системы в России. Как прожиточный минимум, так и минимальные пенсии и зарплаты находятся на запредельно низком уровне, на уровне физического выживания (а нередко — и ниже этого уровня). У пятой части работающих доход ниже прожиточного минимума, существует позорный для нашего государства феномен бедности работающих квалифицированных специалистов. Формирование общества без устойчивого класса «среднедоходного» большинства приводит к ситуации, которую лучше всего можно описать термином «неофеодализм» — узкий слой сверхбогатых и основная масса бедных.

В такой модели общества любые призывы к развитию будут отторгаться. Вместо чувства причастности к общему делу, объединяющих общих интересов, атмосферы заинтересованности в конечных результатах совместных усилий она закономерно порождает всеобщее отчуждение, чувство безысходности и бесполезности какой‑либо активной жизненной позиции и напряжения воли во имя достижения общенародных целей, которые воспринимаются как иллюзорные.

Радикальное снижение существующего уровня неравенства — императив, непременное условие гармонизации общественных отношений, дальнейшего движения вперёд.

Преодоление гипертрофированного неравенства и курс на модель «социального партнёрства» гарантируют преодоление в обществе взаимной ненависти и классовой розни, решают задачу обеспечения социальной безопасности.

Модель экономики

Оптимальная модель — преимущественно самодостаточная многоукладная экономика с максимально замкнутым воспроизводственным циклом.

Модель открытой экономики, равно как и идею о встраивании в чужие цепочки создания стоимости следует отринуть как ложную и вредную для России. Россия в силу своих размеров (и территории, и набора ресурсов, и численности населения) — одна из немногих стран мира, которая должна в большей мере ориентироваться на квази-автаркию, развитие с опорой на собственные силы. В последние годы эта идея становится всё более актуальной (санкции, пандемия, усиление протекционизма развитых стран, торговые войны и пр.). Делать это надо в рамках развития евразийской интеграции, то есть через создание защищённых, гарантированных рынков сбыта для российских производителей и их партнёров по объединению. Сами рамки евразийской интеграции необходимо значительно раздвинуть за пределы постсоветского пространства, имея в виду включение в объединение других крупных игроков, таких как Иран, Индия, Турция и др.

Россия в последние тридцать лет стремительно теряет свою долю в мировой экономике. Это следствие того, что российская экономика развивается темпами существенно более низкими по сравнению со среднемировыми. Сами эти среднемировые темпы вовсе не являются столь уж высокими — Россия вполне может в течение длительного времени устойчиво обеспечивать свой экономический рост темпами, значительно превосходящими среднемировые.

Для этого необходимо отказаться от навязанных нам догм «вашингтонского консенсуса», от неолиберальных методов экономической политики (бюджетной, денежнокредитной, торговой и т.д.), доказавших свою неэффективность и губительность. Воспользоваться опытом стран Восточной и ЮгоВосточной Азии создания высокоэффективных и динамично развивающихся экономик, вспомнить свой собственный опыт (реформы Менделеева — Витте, опыт ГОЭЛРО, советских первых пятилеток), взвешенно оценить, что из этого опыта может быть успешно применено в современных условиях.

Необходим инициированный государством Большой проект — проект модернизации, структурной перестройки российской экономики, освоения и благоустройства собственной территории.

Необходимо программирование развития на уровне центральной власти на основе стратегического планирования (здесь новые возможности, которые предоставляет цифровизация, технологии BigData и другие, позволяют вывести стратегическое планирование и контроль результатов на совершенно иной качественный уровень), а также раскрепощение инициативы регионов и местных уровней власти через пересмотр налогово-бюджетных принципов в пользу большей региональной самостоятельности.

Необходимо сотрудничество на благо России государства с национально ориентированным отечественным предпринимательством.

Предъявив образ будущего, отвечающего народным чаяниям, и Большой проект развития, государство создаст основу для формирования нового общественного договора и подлинно солидарного общества.

Необходимо оживление политического поля как альтернативы фейкам «технократии». Реально действующие институты и политические партии должны быть средством выражения и проводниками интересов различных социальных групп, а политическое поле и парламент — местом поиска баланса этих интересов. Сегодня конструкция политического пространства в России не выполняет эту функцию.

Главной задачей создания живой, функционирующей политической системы в России должно стать возвращение в политику смыслов. Основная беда нашего времени — его тотальная фальшь. Сам класс современных политиков и политтехнологов деидеологизирован. России нужны партии, которые одновременно могли бы предложить ценностно обоснованную и теоретически проработанную повестку большого масштаба, и вступить в дискуссию о судьбах политических идей (левой, консервативной и либеральной) в современном мире, возникновении новых политических смыслов и новой политической философии.

Вместо бесконечных убого пропагандистских телешоу об Америке и Украине в медийном пространстве были бы куда полезнее дебаты представителей различных политических и общественных сил о решении насущных вопросов развития российской экономики, культуры, социальной сферы.

Российскую политическую систему можно превратить в механизм обратной связи и поиск общественного консенсуса. Цель такого консенсуса — эволюционное развитие и недопущение сценариев стихийного сноса власти в очередной революции. Власть и общество должны научиться общаться в форме здорового диалога, а политическая система и парламент должны быть механизмами этого общения. Так можно будет заключить реально работающий общественный договор между властью, обществом и бизнесом.

Сумеет ли такая система сформироваться в ближайшее время? Если оставаться на позициях реализма, то следует признать, что этого может и не произойти. Желательны, конечно, эволюционные преобразования, но нужно всегда иметь в виду, что законы выживания неумолимы — та система, которая утрачивает способность к необходимым изменениям, сама приводит себя к краху.

Если живое политическое поле в России начнёт формироваться, одной из наиболее нужных сегодня обществу политических сил должна была бы стать партия, представившая новые политические координаты вне право-левого дискурса. Объединяющая консервативные ценности — на основе цивилизационной идентичности, не противодействующие новому, а позволяющие стране и обществу развиваться с учётом имеющегося цивилизационного багажа, — и социальную справедливость в экономическом и социальном устройстве при активной роли как государства, так и отечественного бизнеса.

Источник: zavtra.ru
Заставка:  wikipedia
Если вам понравился материал, пожалуйста поделитесь им в социальных сетях:
Материал из рубрики: