“Примечательные события и забавные случаи из истории российской дипломатии”

258
Забудем на время текущую политику.

Люблю коллекционировать забавные случаи из жизни людей разных профессий: врачей, литераторов, педагогов, инженеров. Собираю их из дневников и воспоминаний, научных статей и монографий. Некоторые миниатюры были сделаны и опубликованы еще до меня, но они представляют незначительное меньшинство. Большинство миниатюр – результат моего поиска и труда. В свое время, они публиковались в журнале “Аврора”, газетах “Калейдоскоп”, “Народная правда”, “Петербургский литератор” и “Секретные материалы”.

Представляемые сейчас на суд читателя миниатюры, рассказывают о примечательных и курьезных случаях из истории российской дипломатии.

У французов есть замечательная поговорка: “Анекдот – это солнечный луч в истории”. Действительно, без анекдота история была бы ужасно скучна. Именно анекдот является той изюминкой, которая делает ее для нас интересной и увлекательной!

“ПУНКТУАЛЬНЫЕ” МОСКОВИТЫ

Иностранные послы, направляясь в XVI-XVII веках в Московское государство, могли чувствовать себя в полной безопасности. Здесь их подвергали аресту и допросу исключительно только в двух случаях: если они проезжали через территорию России в другие страны тайно, без разрешения царя, и когда их подозревали в шпионаже. Русские твердо придерживались этих пунктов и никогда не выходили за их рамки.

Дело было в том, что в случае надобности хитрых московитов вполне удовлетворял второй пункт. В шпионаже они подозревали всякого иноземного посла…

СЕКРЕТНЫЙ УКАЗ ГОСУДАРЯ

В 1871 году в журнале “Русская старина” был опубликован секретный указ царя Алексея Михайловича об иностранцах. Копию его прислал редактору один собиратель российских древностей. Не имея на руках оригинала документа, редактор усомнился в его достоверности, но все же решил ознакомить с ним своих читателей как с историческим курьезом. Аналогичную цель преследуем и мы. Вот этот документ.

“Учали на Москву и во всякие наши царя и великого князя град многие еретики и разные немецкие люди приходити и стали просить они нашея царские службы и мы, Государь и Великий князь всея Руси, собрали мы наши архиепископы, епископы, архимандриты и иереи на думу и положили мы о том с думными людьми их, …. детищ, еретиков и всяких немцев, на воеводства не посылать и к воеводствам не определять, а быть им, … детищам, только на Москве и записываться им по черной сотне, а в службу нашу царскую вступать ворам в ратную и то по нужде.

Дан на Москве лета от Рождества Христова 1661 мая в 18 день. На подлинном печать царская. Дать только кому надлежит ведать и без нужды хоронить в тайне”.

И ВСЕ-ТАКИ УГОДИЛИ!

Во время царствования Алексея Михайловича в Китай был послан один боярин. В подарок правителю Поднебесной империи из царской псарни были отобраны лучшие легавые и борзые. Через некоторое время после вручения дара по назначению боярин поинтересовался у приближенного к правителю мандарина (чиновника), понравились ли  его владыке собаки. Ответ боярина ошеломил.

– Собаки были очень вкусны, – восторженно сказал мандарин, – особенно поджаренные на касторовом масле!

ДИПЛОМАТ С МЛАДЫХ НОГТЕЙ

Псковский край, уроженцем которого был глава Посольского приказа Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (1605-1680), пограничный сЛивонией, издавна имел контакты с соседними немцами и шведами. Раннее знакомство с иностранцами дали ему возможность наблюдать и изучать ближайшие к России европейские страны. В этом Нащокину помогало хорошее владение латинским, немецким и польским языками. Знание иноземных порядков и привычка сравнивать их с отечественными сделали его ревностным поклонником Западной Европы и резким критиком отечественного быта. Парадокс, но это преклонение перед Западом руководителя внешней политикой России было весьма благотворно для страны. Отрешившись от национальной замкнутости и исключительности, он первым провозгласил принцип:

– Доброму не стыдно навыкать и со стороны… даже у своих врагов!

МАСТЕРСТВО ДИПЛОМАТА

Даже враги признавали у главы Посольского приказа Ордина-Нащокина такое редкое качество, как “тонкий, цепкий и емкий ум, умевший быстро схватывать данное положение и комбинировать по-своему”. Он был мастером своеобразных и неожиданных политических построений, с которым было трудно спорить.

Во время заключения Андрусовского перемирия в 1667 году польские дипломаты обиженно и растерянно пеняли Афанасию Лаврентьевичу за трудность иметь с ним дело: не пропустит не малейшего промаха со стороны своего оппонента, сейчас же подденет и поставит в тупик, “отравит ему чистые намерения, самим же им внушенные”…

НЕ ХОЧУ БЫТЬ ШАХОМ!

Во время Каспийского похода 1723 года князь Дмитрий Константинович Кантемир (1673-1723), служивший при Петре I переводчиком и дипломатом, сказал царю, поздравляя с новыми победами, что совсем скоро он к своему длинному титулу прибавит еще титул шаха персидского. На это Петр Алексеевич ответил, что Кантимир не “проникает” в его намерения и плохо уясняет себе его цели.

– Я не ищу приобретения новых земель, – прибавил царь, – их у меня и без того, может быть, слишком много; я ищу только воды…

ПОДАРОК ПОСЛА И ЛЬСТЕЦЫ

Английский посол в Петербурге лорд Витворт подарил Екатерине II огромный телескоп, от которого она была в полном восторге и весьма шумно им восхищалась. Придворные, желая угодить императрице, соревнуясь друг с другом, спешили наводить телескоп на небо и уверяли, что достаточно отчетливо различают горы на луне.

– Я не только вижу горы, но даже лес, – сказал известный острослов того времени, генерал от инфантерии Сергей Лаврентьевич Львов (1742-1812), когда очередь дошла до него.

– Вы возбуждаете во мне любопытство, – произнесла Екатерина, поднимаясь с кресел.

– Торопитесь, государыня, – с притворным ужасом продолжал Львов, – уже начали рубить лес; вы не успеете подойти, а его и не станет!

РАЗБОРКА В ВИНДЗОРСКОМ ДВОРЦЕ

Младший брат генерал-фельдмаршала Захара Григорьевича Чернышева (1722-1784), Иван (1717 или 1726 – 1797), тоже в будущем генерал-фельдмаршал по флоту и президент Адмиралтейств-коллегии, в молодости был пристроен им на непыльную должность нашего полномочного министра-посла в Англии. И надо заметить, что на этом посту он защищал интересы своей страны с большим рвением и смекалкой, о чем свидетельствует следующий случай.

Во время одного из приемов дипломатического корпуса в Виндзорском дворце между Чернышевым и французским посланником герцогом Шателе вспыхнул спор, кому идти впереди. Нервный француз даже ударил Чернышева слегка шпагою. Наш посланник, конечно, в долгу остаться никак не мог. Когда все садились за стол ужинать, Иван Чернышев так ловко выдернул из под Шателе стул, что тот с грохотом рухнул на пол! Взбешенный герцог вызвал было графа на дуэль, но другим послам удалось уговорить его не делать этого. Тем более, Иван Чернышев, хоть и довольно неуклюже, но объяснил свой поступок тем, что принял стул герцога за свой.

ДИПЛОМАТИЯ БЛАГОРОДНОГО ИНТРИГАНА

Князь Андрей Кириллович Разумовский (1752-1836) в молодости был очень красив и славился своими счастливыми любовными похождениями, или, как это в конце XVIII века называлось, – “благородными интригами”. Когда он был назначен посланником в Неаполь, то решил покорить сердце неаполитанской королевы Каролины. Королева также славилась своею красотой и теми же “благородными интригами”.

Коварный план князя состоял в следующем. После официального представления королеве Разумовский распустил по городу слух, что удивляется всеобщей молве об ее красоте и не видит в ней ничего особенного. Этот слух, конечно, дошел до Каролины и сильно задел ее и королевское, и женское самолюбие. На что, в общем-то и рассчитывал опытный благородный интриган Разумовский. Как отметили наблюдавшие за этой любовной историей: “Чрез месяц он был счастлив…”

МАЛЕНЬКАЯ РАДОСТЬ ИМПЕРАТОРА

Князь Андрей Кириллович Разумовский слыл очень гордым, до надменности, человеком. Однажды, на спектакле в Эрмитаже, Павел I подзывает главу внешнеполитического ведомства и своего близкого друга графа Федора Васильевича Ростопчина (1763-1826) и говорит ему:

– Поздравь меня; сегодня мне везет – Разумовский первый поклонился мне!

ВЕСКИЙ АРГУМЕНТ

Павел I сказал однажды графу Ростопчину: “Так как наступают праздники, надобно раздать награды; начнем с Андреевского ордена; кому следует его пожаловать?” Граф, как глава внешнеполитического ведомства, обратил внимание императора на нашего посла в Вене, графа Андрея Кирилловича Разумовского, как мы уже знаем, красавца и ловеласа. Среди его побед числилась и первая жена Павла, великая княгиня Наталья Алексеевна.

Поэтому неудивительно, что, услышав подобное предложение от своего канцлера, он, изобразив рога на голове, в возмущении воскликнул:

– Разве ты не знаешь?!

Ростопчин сделал тот же знак рукою и сказал:

– Потому-то в особенности и нужно, чтобы об этом не говорили!

ПАРТИЯ КАНЦЛЕРА БЕЗ ОРКЕСТРА

Однажды Павел сильно разгневался на Англию, вызвал к себе графа Ростопчина и приказал ему немедленно подготовить манифест о войне. Граф, не ожидавший ничего подобного, в ужасе пытался донести до императора всю несвоевременность этой войны, те бедствия, которые она может принести России. Но Павел был неумолим и приказал Ростопчину подготовить манифест для подписи к утру следующего дня.

На следующее утро граф прибывает для доклада во дворец с подготовленным манифестом. От царедворцев, столпившихся у дверей кабинета императора в трепетном ожидании результатов доклада, он узнает, что тот продолжает оставаться в дурном расположении духа. А это означало только одно: война неминуема!

Во время доклада Павел, просмотрев несколько бумаг, поинтересовался:

– А где же манифест?

– Здесь, тяжело вздохнув, ответил Ростопчин, который положил его на самое дно портфеля, чтобы дать себе возможность осмотреться и что-нибудь придумать.

Он вновь приложил все свое красноречие, чтобы отвратить императора от объявления войны, но с тем же успехом. Павел берет перо и готовится подписать манифест. И все же, в этот момент блеснул лучик надежды для хорошо изучившего повадки государя, опытного царедворца графа Ростопчина. Обычно Павел как-то быстро и порывисто подписывал свое имя. А в этот раз он подписывал медленно, как бы рисуя каждую букву. Затем говорит Ростопчину:

– А тебе очень не нравится эта бумага?

– Не умею и выразить, как не нравится.

– Что ты готов сделать, чтобы я ее уничтожил?

– А все, что угодно будет вашему величеству, например, пропеть арию из итальянской оперы.

И канцлер назвал арию, особенно любимую государем.

– Ну так пой! – приказывает император.

И граф Ростопчин запел арию, а Павел вскоре стал ему подпевать. После пения царь разорвал манифест и передал его клочки своему канцлеру. Можно представить себе изумление тех, кто, стоя под дверью в нервном ожидании итогов доклада, вдруг услышали старательно выводимые рулады арии и вторящего ему императора…

НЕИСТОВЫЙ ПОСОЛ

Если одним из главных достоинств дипломата является умение владеть собой, то наш посол при бразильском дворе в 1804 году Петр Федорович Балк-Полев (1776-1849) был начисто этого лишен. Вспыльчивый дипломат особенно славился рукоприкладством в отношении собственной прислуги. Однажды на балу, который Балк-Полев давал у себя в Москве, у его гостя Григория Корсакова пошла носом кровь. Тот отправился в буфет, чтобы умыться. Один из прислуги, глядя на окровавленное лицо Корсакова, с сочувствием спросил его:

– Что с вами? Неужели и вас барин приколотил?!

А вот выходка Балк-Полева, которая привела к его отзыву из Бразилии с последующей немедленной отставкой.

Посол заказал местному сапожнику сшить ему обувь. Выполнив работу, тот предъявил Петру Федоровичу счет. Сумма показалась послу чрезмерной и настолько его вывела из себя, что он добился аудиенции у императора. Пожаловавшись на жадного сапожника, Балк-Полев попытался всучить императору злополучный счет для оплаты. Естественно, послу в его наглых претензиях было отказано. Тогда Балк-Полев окончательно рассвирепел, скомкал счет и… бросив его под ноги оторопевшему императору, гордо покинул дворец.

“ПЛОТСКАЯ” ВСТРЕЧА

В 1807 году был заключен Тильзитский мир между Россией и Францией. Свидание Александра I и Наполеона, как известно, проходила на плоту посреди Немана. Гововорят, что Наполеон, впервые увидав Александра, был поражен его красотой и воскликнул: “Это Аполлон!”. А русский император, при этой встрече, впервые назвал Наполеона “Его величеством” и признал за ним титул императора.

Плот на котором они встретились, был построен французами. После обычных приветствий, Наполеон предложил Александру первому войти в палатку, приготовленную на плоту для совещаний. Но русский император, считая себя хозяином одного из берегов Немана, не желал принять этой любезности; Наполеон настаивал, заявляя, что он хозяин плота. Чтобы положить конец этой курьезной взаимной учтивости, Александр предложил войти обоим вместе. Император французов согласился. Но так как вход в палатку был достаточно узок, то императорам пришлось тесно прижаться друг к другу, чтобы войти в одно и тоже время.

ОСТРЯК И ПРУССКИЙ ПРИНЦ

Когда принц Прусский гостил в Петербурге, шел беспрерывный дождь. Император Александр I высказал ему по этому поводу свое сожаление. Присутствовавший при этом гоф-маршал и известный остряк того времени Александр Львович Нарышкин (1760-1826) сказал:

– По крайней мере, принц не скажет, что Ваше Величество его сухо приняли!

ГОРЬКОЕ РЕЗЮМЕ

В начале 1809 года, во время пребывания в Петербурге прусского короля и королевы, все знатные государственные и придворные особы давали в их честь великолепные балы. По поводу данного им бала князь Александр Львович Нарышкин грустно сострил:

– Я сделал то, что было моим долгом, но я и сделал это в долг…

ОЗЛОБЛЕННЫЙ АДМИРАЛ И ЯЗВИТЕЛЬНЫЙ ДИПЛОМАТ

Командующий 3-й армией в Отечественную войну 1812 года адмирал Павел Васильевич Чичагов (1765-1849), после своих неудачных действий по пленению Наполеона у реки Березина, впал в немилость и уехал жить за границу. Он невлюбил Россию и всегда отзывался о ней крайне негативно. К нему был послан дипломат Петр Иванович Полетика (1778-1849). Встретив адмирала в Париже и выслушав его осуждения всему, что у нас делается, дипломат язвительно сказал своему озлобленному оппоненту:

– Признайтесь, однако ж, что есть в России одна вещь, которая также хороша, как и в других государствах.

– А что, например? – удивленно спросил Чичагов.

– Да хоть бы деньги, которые вы в виде пенсии получаете из России!

Миссия дипломата была блестяще выполнена: более адмирал о России дурно не отзывался.

ВОЗМОЖНОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ОРДЕНА

Однажды героя Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии, принимавшего капитуляцию Парижа, генерал-майора Михаила Федоровича Орлова (1788-1842) послали с каким-то дипломатическим поручением в Копенгаген. Обратно он вернулся награжденным орденом Даненборга. Когда генерал посетил Московский Английский клуб, один из его недоброжелателей насмешливо спросил:

– Что же, ты очень радуешься салфетке своей?

– Да, – резко ответил Орлов, – она мне может пригодиться, чтобы утереть нос первому, кто осмелится позабыться передо мною!

НЕСУЩЕСТВЕННАЯ ДЕТАЛЬ…

Однажды русский посол в Англии граф Поццо ди Борго (1764-1842) был приглашен со своим советником Николаем Дмитриевичем Кисилевым (1800-1869) на обед в Виндзорский дворец. Советник только приехал на службу и, не зная лондонских обычаев, спросил посла, как следует ему одеться?

– Черный фрак, белый галстук, – ответил посол, – и с орденской лентой по жилету.

– Да у меня еще никакой ленты нету, – смутился еще совсем молоденький Киселев.

– Ну, так что же, удивился Поццо ди Борго, все-таки наденьте какой-нибудь орден…

ТЫ НА КОГО РАБОТАЕШЬ?!

13 июля 1841 года в Лондоне князь Михаил Семенович Воронцов (1782-1856) заключил с Австрией конвенцию о плавании по Дунаю, крайне невыгодную для России. Русский флот оказался запертым в Черном море, что послужило окончательному провалу дипломатии Николая I. Известный остряк того времени, адмирал князь Александр Сергеевич Меншиков (1787-1869) в связи с этим мрачно пошутил:

– Теперь Австрия должна назначить Воронцова своим послом в Петербург…

СОДЕРЖИМОЕ ТУРЕЦКОГО ДИВАНА

В 1853 году князь Александр Сергеевич Меншиков был отправлен чрезвычайным послом в Турцию. Отношения с турками в то время были натянутые. Первые чины дивана (правительства) встретили русского посла со всеми почестями, но под влиянием англичан и французов не очень шли на сближение с Россией, применяя в дипломатии разные восточные хитрости. Князь Меншиков по этому поводу пошутил:

– Диван здесь на английских пружинах!

ВИЗИРЬ, ГРАФ И ПРОТОКОЛ

Как-то граф Алексей Федорович Орлов (1786-1861) был послан с дипломатическим поручением в Константинополь. Накануне аудиенции у великого визиря до графа дошли сведения, что тот собирается его принять сидя. На это Орлов никак не мог пойти. Он хорошо понимал, что в его лице хотели таким образом унизить, прежде всего, Россию. Перед графом было два пути: вернуться восвояси или же войти в длительные переговоры с гордой Портой.

Граф Орлов нашел третий путь и… согласился на встречу.

 Когда Алексей Федорович вошел в комнату, визирь действительно сидел, даже не думая двигаться с места. Будто ничего не замечая, граф подошел к нему и дружески поздоровался. В это же время, как бы шутя, Орлов своей мощной рукой приподнял визиря с кресел, заставив того встать, и тут же опустил его обратно. Такой поступок дипломата помог ему соблюсти протокол и избежать длительных переговоров.

Источник:  zavtra.ru

Заставка: Акварель написана неизвестным художником.  culture.ru

Если вам понравился материал, пожалуйста поделитесь им в социальных сетях:
Материал из рубрики: