Выбор жизни. Механизмы управления протестами на примере ситуации вокруг строительства храма святой Екатерины в г. Екатеринбурге

58

Беседа с директором Центра социальных исследований Андреем Салминым.

– Сегодня у нас в гостях директор Центра социальных исследований Андрей Юрьевич Салмин, и говорить мы будем о механизмах управления молодежными протестами в средствах массовой информации (да и не только) на примере событий в Екатеринбурге. Мы знаем, что сейчас поднялся буквально шквал кажущихся хаотичными протестов против строительства храма святой Екатерины в центре города. А ведь святая великомученица Екатерина, имя которой носит город, действительно является покровительницей даже этого маленького народа.

Андрей Юрьевич Салмин, директор Центра социальных исследований:

– Безусловно, это очень важное событие, но предварительно мне хотелось бы сделать небольшое замечание. Нужно говорить не только об этом молодежном протесте, но  обязательно сказать и о дымовых шашках, которые зажгли возле Патриархии. Нужно обязательно сказать и о фильме Лунгина, который называется «Братство»…

–… и который вызвал мощнейшую волну возмущения.

– …и о целом ряде других вбросов. Мне кажется, нам нужно осуществить в передаче системный подход, чтобы понять, кто, с какой целью, с помощью каких механизмов делает такие проекты, кто оплачивает их, кто следит за тем, как они проходят…

– По секундам. Например, сегодня шашки. Шашки пошли.

– Кто проводит коррекцию этих событий. Потому что средства массовой информации – субъект стратегического действия, состоящий из агентств (которые находятся на территории наших «партнеров» в кавычках) трех типов. Первое агентство – это фабрики мысли, где формулируются и создаются эти проекты.

– Сценарий «оранжевой революции».

– Сценарий предустановки последующих протестных акций (всероссийских, например, или в других странах). Второй тип агентств – это агентства, которые занимаются репрезентацией. Это не только телевидение, социальные сети, печатные издания…

– Режиссеры, фотографы, специально обученные.

– Это проекты в YouTube и в сообществах внутри социальных сетей. То есть это очень большая площадка, которую мы называем Big Data (большое информационное пространство), где миллиарды людей.

И третий тип агентств – это агентства, которые занимаются анализом того, насколько точно этот информационный вброс попадает в разные сегменты информационного рынка. То есть происходит постоянный мониторинг. Сам этот информационный процесс зациклен и постоянно повторяется по кругу как карусель. Исходя из этой логики, имея представление, как это устроено, и наводя это на события в Екатеринбурге, я и предлагаю строить нашу дальнейшую беседу.

– Давайте посмотрим заранее подготовленный сюжет.

(Видеосюжет.)

Анна Сочина, журналист:

– В Екатеринбурге в сквере у Театра драмы строят, а точнее – восстанавливают разрушенный в 30-х годах большевиками храм святой Екатерины. Сквер находится в центре города на набережной, и есть противники  строительства храма в этом месте. Ранее все ограничивалось обниманием протестующих с деревьями, но ситуация обострилась – участники митинга, которых (по различным оценкам) было от нескольких сотен до пары тысяч человек, повалили ограждения.

Человек задает вопрос Владимиру Путину: «Жители протестуют против строительства храма на берегу городского пруда на территории сквера…»

Владимир Путин,президент Российской Федерации:

– Они безбожники?

– «Они друг друга провоцируют. Что Вы думаете об этой истории? Возможен ли в ней компромисс?»

Владимир Путин:

– Как правило, люди просят, чтобы храм построили, а здесь кто-то возражает. Все имеют право на собственное мнение, и если речь идет о жителях этого микрорайона, то, безусловно, нужно это мнение учесть. Я думаю, что храм должен объединять людей, а не разъединять. Поэтому с обеих сторон нужны какие-то шаги для того, чтобы решить этот вопрос в интересах всех людей, которые там реально проживают. Если речь не идет о записных активистах, которые приехали из Москвы для того, чтобы там пошуметь и себя попиарить.

Анна Сочина, журналист:

– Во всей этой истории важно понимать: не было такого, чтобы храм просто взяли и с бухты-барахты стали строить. Обсуждать восстановление храма святой Екатерины начали еще в 2010 году, и с этого момента горожанам предлагалось несколько мест на выбор. В том же 2010-м жителям предложили восстановление собора на историческом месте, то есть на площади Труда. Тогда начались протесты, на которые так же, как и сейчас, выходило немного людей, зато они были очень активны. После этого, в 2016 году, общественности предложили строительство храма на насыпном острове в городском пруду, но и тогда шумное меньшинство идею опротестовало. Хотя, как по мне, уж насыпной-то остров вряд ли кому-то может мешать. Кстати, сейчас противники собора обнимают деревья в сквере, а тогда без всяких шуток обнимали городской пруд.

К протестующим вопросов много. Валить заборы, отметать любые предложения по выбору места строительства – это не самое конструктивное поведение. Теперь вдобавок, как и к любому другому локальному протесту, к митингам «приклеился» Алексей Навальный, и вот тут уже лозунги против храма сменяются лозунгами против президента, что тоже составляет определенное впечатление о противниках строительства храма.

Когда началась потасовка между протестующими, полиция стояла рядом и практически бездействовала.

(Окончание видеосюжета.)

Андрей Юрьевич Салмин, директор Центра социальных исследований:

– Для того чтобы повлиять на жизнь внутри страны, необходимо иметь рычаги влияния. Начинается все с момента борьбы за свободу; на самом деле это самый главный момент. Точка входа – как правило, секты, общественные организации.

– Это такие засланцы, которые интегрируются в социум и начинают трансляцию всех разрушительных смыслов и идей.

– Безусловно. Второй момент: в любом обществе есть люди, которые с чем-то не согласны. Например, в любой организации есть человек – «Баба Яга против». Неважно, о чем ты будешь говорить, он все равно скажет: «Я не согласен. Это неправильно».

– То есть человек с глубоким конфликтным внутренним состоянием.

– Да. Эти люди есть не только в каждой организации, они составляют от 3 до 10% в любом обществе в любой стране. Так вот, когда у нас есть точки входа, например, общественные движения, волонтерские движения, движения помощи инвалидам и так далее – то, что открывает двери, у человека не возникает даже мысли, что есть локомотив, за которым заезжает много вагонов, в конечном итоге создающих «шестую колонну». И когда этот локомотив заезжает, происходит тестирование, то есть в социальных исследованиях определяются люди, у которых внутренний протест существует.

– И понимание, как эту волну оседлать и направить в нужном направлении.

– Это первый шаг. У нас в каждой организации, в каждом институте появляются специалисты по манипулированию, они точно отбирают тех людей, которые готовы к тому, чтобы их рекрутировали, вот эту «шестую колонну». Потому что, как правило, такой человек «Баба Яга против» находится в постоянном конфликте: в своей организации, в своем районе, с самим собой, с соседями по лестничной площадке, потому что «все неправильно, все не так». Следующий шаг – создание институтов для таких людей.

– То есть уже локация на месте. Создание организаций с вывеской НКО «Мы за мир».

– Либо это помощь инвалидам, поддержка престарелых – неважно, то есть то, что открывает сердце. Следующий шаг, когда уже появляется эта организация, – этих людей вывозят на специальные площадки, и бизнес-тренеры помогают человеку освоить социальную роль, готовят их к тому, чтобы они были ядром протестного движения.

– Чтобы были готовы лезть на деревья и бросаться на обычные строительные ограждения, которые ставятся при строительстве, как, собственно, было в Екатеринбурге.

– Их тренер после тестирования готовит – в зависимости от того, какие способности есть у человека.

– Вообще есть люди абсолютно невменяемые и их в первые ряды.

– Да, которые поджигают все это пространство.

– И они уже теряют контроль над собой; получается состояние невменяемости.

– Но это только кажется, что это стихийно. На самом деле это не стихийно, все это много раз отработано на искусственно созданных площадках.

– Все эти кричалки…

– Тексты, которые они кричат, разрабатывают специалисты по НЛП. Потому что есть слова, которые заводят. Из них готовят десятников, сотников, тысячников и руководителей тысячников. Сквер или еще какая-то ситуация – это дело десятое. Самое главное, что готов протестный потенциал, готовы люди, которые умеют заводить толпу. И есть какие-то актуальные события, которые происходят, которые можно аннулировать.

Например, проходит акция «Бессмертный полк». Миллионы людей вспоминают своих родных и близких. Сразу же пошли вбросы о победобесии, о том, что это языческая мистерия…

– Что парад надо отменить.

– И парад отменить, и вообще само движение  разбить на части и понять, что это такое на самом деле. То есть большое количество вбросов, которые перебивают это.

Но на самом деле это вбросы не для внутреннего потребления в России, это работа на Big Data, на большую информационную площадку, где находятся не миллионы, а миллиарды людей. Потому что есть необходимость. Например, есть какое-то созидательное движение, которое объединяет народ и пробуждает в людях лучшие чувства. Как это остановить? Нужно показать образы, что на самом деле это моменты какого-то девиантного, отклоняющегося поведения. Для этого делаются информационные поводы: например, в Екатеринбурге в неправильном месте строят собор мученицы Екатерины.

– Уже в четвертый раз.

– У нас есть общественное движение, общественные организации, есть люди в институтах, в бизнес-структурах, в органах государственной власти, которые знают, как активировать эти подготовленные группы молодежи. И есть специалисты по образам, то есть они знают, как снять образ тех людей, которые защищают (есть обязательно 2-3 человека, у которых была сложная жизнь)…

– И показывают крупным планом такие хмурые лица…

– Не только лица, но обязательно показывают шрамы, чтобы в Big Data (в большом информационном пространстве) можно было сказать: «Смотрите, какая это ужасная страна! Мало того что там языческая мистерия, когда они несут портреты своих убитых (и люди непонятно что творили во время войны). Вот вам современный фильм о том, какие настоящие воины». Я сейчас говорю о фильме «Братство»…

– Чернуха полная.

– Там люди дерутся, ищут, где денег заработать и так далее.

Для того чтобы понять, как это работает, нужно использовать логику наводную. То есть у нас есть общее представление о том, как организуются «оранжевые революции», мы знаем, кто является внешним субъектом.

– Хозяином, модератором всего этого.

– Мы знаем, какая у них мотивация – чтобы не территорию захватить, а захватить сознание, это самое главное. Потому что территорию с ядерным оружием очень сложно захватить; основные усилия, основные деньги вкладываются в то, чтобы изменить сознание людей, что в НЛП называется рефреймингом, то есть изменить представление о чем-то…

– И тогда сами сдадутся.

– Не то что сами сдадутся, а сами друг друга уничтожат. Получается, что в большое информационное пространство выбрасываются образы людей, которые останавливают молодежь. Во всех «оранжевых революциях» есть сюжет, который называется: «они же дети».

– Привозят автобус детей…

– Бабушек стареньких и так далее. Мы видим, что немощные люди говорят: «Мы не хотим! Здесь наша земля, здесь мы выгуливаем наших собачек, кошечек наших любимых, а сейчас будет храм мученицы Екатерины. Какой ужас!..»

– И тут выходит такой бородатый…

– В 90% случаев и бабушку, и это лицо проплачивают люди – специалисты по образам.

– Грубо говоря, это все люди из одного автобуса…

– Безусловно. Когда в XVIII веке было освоение Соединенных Штатов Америки, была применена эта же технология в борьбе с одним племенем. Их разделили на горных и равнинных, и когда они пытались договариваться, были злые люди якобы с той и с другой стороны, а на самом деле третья сторона отстреливала сотни людей. Погибли лучшие вожди. И когда гражданская война начинается, потом легко можно добить оставшихся людей. Потому что те люди, которые готовы на сопротивление, отстаивать свою точку зрения, не всегда способны к социальной рефлексии, они не могут абстрагироваться. Они думают: «Брата убили, сестру убили. Какой кошмар!» – и начинается гражданский конфликт. Почему «небесная сотня», «красная сотня», «черная сотня»? Потому что сотня – это достаточное количество людей для стартапа гражданского конфликта. То есть люди уже перестают анализировать, что происходит.

– Переходят в область эмоций.

– Во-первых, включается страх, что тебя самого тоже убьют… И мы видим, что большинство сегодняшних вбросов люди совершают и с той, и с другой стороны, но никто не может сформулировать реально претензии.

– Во-первых, никто уже не понимает, с чего началось.

– Не потому, что они не хотят этого сделать, а потому, что нет этих претензий. Это искусственно смоделированная ситуация с использованием НЛП-технологий.

– Андрей Юрьевич, и все же поначалу туда приехали защитники строительства храма. Но что они делали? Отслужили молебен, во всем этом был такой дух благородства! Сильные, крепкие мужчины, которые способны были противостоять любому напору, тем не менее вели себя достойно.

– Безусловно. Это тоже учитывается. Сами ситуации, где участвуют тысячи людей, можно смоделировать на ста. Причем если человек знает, как проводить фокус-группы в разных ситуациях, он может детально, поминутно описать саму конфликтную ситуацию. Например, расписать момент, когда должны включиться камеры…

– Когда бабушку вытаскивать или когда ребенку на дерево лезть.

– Да. Светловолосая девочка со слезами говорит: «Мы не хотим, чтобы нас не слышали». «Когда же власти нас будут слушать?» – говорит сам папа. Потом показывают страшную физиономию человека, у которого была серьезная жизнь, две-три ходки, и он говорит: «Я тебе покажу! Ну-ка, вон отсюда!» И мы говорим: «Смотрите, вот мурло – и этот светлый ребенок, который хочет, чтобы его услышали, чтобы была свобода, чтобы ничего не навязывали…»

– Просто слеза наворачивается.

– И сразу же понятно, на чьей стороне девяносто процентов аудитории. Потом снова делают фокус-группу и спрашивают: «В России уголовники избивают детей, которые не хотят, чтобы не было этой архаики, этого средневековья. Вы на чьей стороне?» Люди говорят: «Конечно, на стороне ребенка. Что же это за безобразие вообще!» Понятно, что это стопроцентно работает, но работает не потому, что это реальность, а потому, что это смоделированный спектакль. Причем спектакль был не только в XVIII веке, но и до этого был. «Разделяй и властвуй» – это инструмент продвижения торговой цивилизации.

Сами эти акции расписываются не с момента информационного вброса, а на два-три месяца вперед. То есть очевидно, что после такого протеста, после того, как на экране появятся дети, 99% архиереев скажут: «Братцы, давайте поговорим, попытаемся не накалять ситуацию. Давайте помолимся. Давайте уберем забор и так далее».

Нужно, чтобы нагнетание  продолжалось длительный период времени. Потому что любой информационный вброс в большом информационном пространстве живет, может быть, 30-40 минут. Если в стране – неделя или две, то там – 30-40 минут. Вброс произошел, потом должны постоянно присутствовать образы этих детей, старушек, которых избивают «сумасшедшие люди с архаическим сознанием».

Когда произошел выброс, люди, поглощая какую-то вкусную еду, говорят: «Боже мой, как в России страшно! Как правильно делает правительство нашей страны». Дело в том, что человек не может жить в состоянии когнитивного диссонанса. Вот вокруг меня все считают, что это безобразие, что люди с архаическим сознанием хотят вернуть нас в прошлое… Но кто сказал, что Содом – это идти вперед? Это же все уже было. Содомский тип цивилизации. Ведь многие думают, что суть Содома была в том, что там были легализованы противоестественные отношения. Нет. В центре Содома человек, который сам принимает решения, что является добром, а что злом; он отказывается от ценностной матрицы, на основе которой была цивилизация до него.

– По сути, отказывается от дыхания и водительства Божьего по земной жизни.

– Он отказывается от самого себя, потому что его родили родители, которые в этой ценностной матрице существовали. Значит, человек полностью теряет идентичность. Такой человек, потерявший идентичность, легко манипулируем, потому что у него нет своей точки зрения.

– Как быть сейчас? Немножко сошла первая волна этого противостояния. Очень важно, мне кажется, донести до людей трезвую и спокойную информацию, что на самом деле никто там деревья вырубать не будет, а собачек даже можно где-то выгулять в стороночке. Как сейчас это сделать, если говорить о социологических формах?

– Во-первых, напряжение снимется не тем, что мы будем разъяснять, что никаких агрессивных намерений нет. Напряжение снимется, если мы опишем саму механику этого протестного движения и скажем, что эта механика разрушительна не только для города. Сами эти студенты, которые пришли на протестную акцию, пришли с тем, что они являются субъектами. Если мы показываем, как это происходило…

– Как их обманули. И даже те тридцать сребреников, которые они получили в автобусе, это вообще ни о чем. Давайте послушаем мнение эксперта по теме нашего разговора.

(Видеосюжет.)

Максим Румянцев, журналист:

– Молодежь предоставлена самой себе, ей негде применить свой хороший, благородный порыв. Многих ребят обманули, скажем так, бросили на мясо. Может быть, там кого-то и задержали, но основные зачинщики остались в стороне, их не тронули. Доверчивых ребят тронули за какие-то болевые точки и просто цинично использовали. И в этом смысле этих ребят очень жалко. Всегда есть люди, которые против чего-то. Всем нравится только золотой червонец. В этом смысле нужно было предусмотреть развитие событий и больше общаться с людьми. Ведь здесь объективно было много (не подавляющее большинство, но много) людей, которые просто не согласны с градостроительной политикой властей, не согласны с властями в других сферах жизнедеятельности. И, к сожалению, им не разъяснили, что Церковь за поведение государства и за его социальную ответственность не несет вины. Потому что здесь же были разные лозунги, упреки. Нужно отдать должное организаторам этих незаконных протестов, что у них, в принципе, получилось все. Их снабжали, подвозили теплые вещи, им привозили еду, ими управляли люди, координировали их действия через соцсети, через мессенджеры. Это все было видно.

Андрей Юрьевич Салмин, директор Центра социальных исследований:

– Если мы проговариваем сам этот механизм, показываем, как все это продвигается, то включается защитная функция сознания у самих этих детей…

– Согласен. Мы говорим о правде.

– …и они из объекта внешнего манипулирования превращаются в субъект, который начинает смотреть по сторонам и задавать очень простые вопросы: «А в чьих интересах мы все это делаем? Будет ли лучше, чтобы здесь было место для выгуливания собачек? Или лучше пусть здесь построят храм?»

– Что ж, будем молиться святой великомученице Екатерине, чтобы она помогла в разрешении этого серьезного, я бы сказал, принципиального конфликта.

Андрей Юрьевич, искренне благодарю Вас за такой детальный, очень полезный разговор с точки зрения прояснения, кто есть кто. Я Вам желаю сил душевных, телесных, здоровья и помощи Божией во всем.

Ведущий Андрей Лимонов

Записала Нина Кирсанова

Источник: tv-soyuz.ru

Если вам понравился материал, пожалуйста поделитесь им в социальных сетях:
Материал из рубрики: