Когда Рунет активно бурлил страстями вокруг х/ф “Матильда”, я предпочел отмолчаться. Тема, на мой взгляд, все-таки достаточно обширна и многогранна, и сводить ее к обсуждению предполагаемого идеологического наполнения еще не вышедшей на экраны киноподелки, что в тот момент было бы неизбежно, мне не хотелось. Сейчас же, когда все, кто хотел, расчехлились и проорались, а страсти пошли на спад, я все-таки выскажусь.
Для начала скажу пару слов по собственно фильму, раз уж он стал поводом для этого обсуждения. Мое мнение о нем выражается весьма кратко: смотреть не собираюсь. Прочитал, о чем речь для представления о вопросе – и хватит.
И можете сколько угодно ехидничать насчет не читаемого, но осуждаемого Пастернака, но у меня на это есть объективные причины. Фамилия любого режиссера, получившего от нашей богемы титул “мэтра элитно-интеллектуального кино”, для меня является давно испытанным и ярко выраженным знаком отсутствия качества. Углубляться в тему не стану, дороги и тропы того, что прикидывается современным искусством, предметом данной статьи не являются.
Отмечу также, что я не согласен и с безоглядным и бескомпромиссным очернением фигуры Николая II. Нам ведь не дано выбирать, когда и в какой семье родиться. А трагедия последнего императора в том и заключалась, что он по персональным качествам не соответствовал ни унаследованному им положению, ни сложному времени, когда ему довелось править. Стране это безусловно вышло боком, но, право слово, в той ситуации многие из тех, кто нес ответственность за судьбу государства, нагрешили перед потомками в значительно большей степени, и вешать всех собак на царя было бы как минимум не совсем честно. Он пытался, но не смог, поскольку не был на это способен.
Иной спрос с элиты того времени, в особенности – высшей аристократии, которая вовсе не торопилась подставить государю плечо. Наоборот, подставляла подножку. И самозабвенно фрондерила против государственной политики вплоть до великокняжеского уровня, преследуя свои кратковременные шкурные интересы. Освобожденные Петром III от обязанности служить государству, аристократы и дворяне за прошедший с тех пор век с лишним массово выродились в паразитов, банально проедающих ресурсы страны обитания. Причем, физически зачастую находясь отнюдь не в ее пределах. И царь, имевший право и, в идеале, возможность отвлечь их от этого занятия ради чего-нибудь конструктивного, бывший живым напоминанием об их изначальной функции в государстве, стал для них помехой.
Конечно, грести всех под одну гребенку было бы несправедливо, и нельзя сказать, что вырождением было поражено абсолютно все благородное сословие. Но вместе с тем нельзя и отрицать огромных масштабов описываемого явления, которое, к сожалению, было тогда в среде элиты мэйнстримом.
В сходных условиях тотального оборзения родовой аристократии Петр Великий пошел на “революцию сверху”, фактически возглавив деятельность по насильственному призванию боярства к порядку. И аристократы начала XX века объективно на что-то подобное напрашивались. Однако, Николай II оказался далеко не Петром I. И вышло с точностью до наоборот. Не царь устроил чистку элиты, а элита подставила царя, сделав его фактически громоотводом для всех порожденных ими проблем.
Элита царя предала. И именно актом такого предательства была Февральская революция, бурно поддержанная той социальной прослойкой, которую ныне именуют “креативный класс”. Произошедшая в самый неудачный из всех возможных моментов, посреди войны, шедшей тяжело, но, объективно, приближавшейся к концу. Германия к 1917-му году уже надорвалась экономически, и оставалось лишь потерпеть максимум год-полтора до ее капитуляции – которая на практике в эти сроки и произошла даже без участия России. Но тогда демонтировать мешавшую элитам монархию стало бы уже невозможно – победа существенно подняла бы царский авторитет. И элитарии решились, вполне в своем стиле поставив собственный интерес избавиться от гнета хоть каких-то обязательств перед страной выше возможных рисков от такого решения для этой же самой страны.
Поучаствовали в этом, конечно, и “союзнички” по Антанте. Не могли же они в самом деле упустить такой шикарный шанс оставить Россию без обещанного ей Константинополя – а революция давала прекрасный повод сказать после победы “так не с вами же договаривались”. Но не стоит переоценивать внешнее влияние в данном вопросе – без предательства со стороны элит ничего бы у них не получилось.
И практически сразу после переворота обнажилась нелицеприятная истина: паразит неспособен к конструктивной деятельности. Из рук у нового правительства разом посыпалось практически всё. Кроме того, в первые же месяцы взявших власть сытых тяжеловесных элитариев стал бодро обходить на ниве публичной политики, а потом и вовсе оттеснять от власти молодой и энергичный Керенский, несмотря на возраст, уже весьма опытный к тому моменту демагог с адвокатским прошлым, имевший контакты за океаном. Описание, кстати, никого не напоминает? Но и этого Навального версии 0.1 у вершин власти подстерегал сюрприз: оказалось, что подвешенный язык не гарантирует способностей к государственному управлению. Дела валились у него из рук отнюдь не хуже, чем у предшественников.
И в этот момент – именно этот, не раньше, – проявили себя большевики. Которых я, надо сказать, отнюдь не склонен идеализировать. Это были радикалы, со всеми вытекающими из этого последствиями. Они призывали к достаточно жестким и жестоким вещам. Среди них было достаточно, скажем так, не вполне однозначных личностей с деструктивными наклонностями – от коих верхушку уже советского правительства впоследствии пришлось нещадно чистить. И, по-хорошему, в социально-политической конфигурации, наличествовавшей до февраля 1917-го, их шансы на приход к власти можно было оценить, как микроскопические, отличающиеся от нуля на уровне статистической погрешности.
Но при этом новобранцев своей партии они имели обыкновение крайне душевно натаскивать в диалектике и политэкономии. Само собой, марксистских и крайне идеологизированных. Однако, даже с такой поправкой определенной теоретической базой, необходимой для госуправления, большевики располагали.
В этих условиях представители конструктивных сил павшей Империи (например, значительная часть генштабистов), в первое время после февральского переворота пребывавшие во вполне объяснимом шоке и ступоре, в выборе между велеречивыми демагогами без особых способностей и буйными радикалами с хоть какой-то теоретической подготовкой сделали ставку на тех, кто показался им наименьшим злом. Сомневаюсь, что это доставило им хоть какое-то удовольствие, но выбирать в тот момент было больше не из чего.
Как события развивались дальше – общеизвестно. Как общеизвестно и то, что в конце концов доигравшиеся дореволюционные элитарии оказались кто в могиле, а кто – в эмиграции. И тут мы и добираемся до сути вопроса, ради которого я привел всю эту историческую справку.
В эмиграции до некоторых бывших хозяев жизни, людей образованных и, в общем-то, отнюдь не глупых, стало доходить, что они натворили. Значительная часть эмигрантов вытеснила это неприятное осознание, сделав сопутствующую ему душевную боль топливом для бурной иррациональной ненависти к большевикам и всему, что было с ними связано. Вплоть до ненависти к русской земле, которая коммунистов почему-то носит. Вплоть до поддержки желавших истребить русский народ нацистов – лишь бы против большевиков.
Но некоторым такой психологический прием не помогал. В них все равно продолжал зреть крик души: “Государь, прости нас, грешников неразумных! Не ведали, что творим!”.
Он и получил выход в виде зародившегося в эмигрантских кругах мистического течения, ныне известного как “царебожие”. Его основу составили два тезиса. Первый – необходимость покаяния перед преданным Государем. И второй, уже больше в мистику – статус Николая II, как царя-искупителя, принявшего мученическую кончину за грехи своего народа.
NB!: При этом, достаточно явное противоречие между этими тезисами в рамках данного течения игнорируется.
Второй тезис, и на этом я считаю важным остановиться особо, с точки зрения христианского вероучения представляет собой кощунство, пограничное с издевательством. Во-первых, если потребовалось повторное искупление, то что же, Христос не справился и Голгофы оказалось недостаточно? Во-вторых, если “доделать работу” по искуплению якобы смог Николай Романов, то что же, жертва богочеловека Иисуса Христа была ненужной, раз просто человек в состоянии с таким справиться?
Должен признаться, мне, как верующему, было психологически крайне нелегко набирать предыдущий абзац, и я хочу извиниться перед всеми, кого могли покоробить использованные в нем формулировки. Но подобные примеры откровенной хулы на Господа напрямую следуют из основополагающих тезисов учения о царе-искупителе, и это было необходимо проиллюстрировать. Просто для понимания, что это не шутки и не борьба конкурирующих течений в лоне Церкви, а самая настоящая кощунственная ересь.
Те, кто измыслил это учение, Закон Божий в гимназии наверняка изучали, и не понимать еретичность своей придумки, пожалуй, не могли. Но декадентствующей предреволюционной элите был вполне свойственен интерес к мистическим течениям на грани и за гранью фола, а уж в эмигрантских кругах общий эмоциональный фон такому, пожалуй, лишь способствовал.
В иных обстоятельствах царебожие так и осталось бы печальным реликтом трагических страниц нашей истории, постепенно исчезающим в процессе неуклонной ассимиляции потомков эмигрантов. Но началась Перестройка и эта ересь, в числе прочих веяний с запада, задувших в дыры рушащегося железного занавеса, была занесена к нам.
К этому моменту она, надо сказать, несколько видоизменилась. Так, возникло требование к покаянию всенародному. То есть, говоря простым языком, потомки тех, кто предал царя и удрал в эмиграцию, распылили ответственность, распространив ее также на тех, кто остался разгребать последствия того предательства и выстраивать страну заново. В простонародье, если не рассматривать непечатных характеристик, такое обычно именуется “с больной головы на здоровую”.
Также, на царебожниках явно сказалось длительное соседство с западными тоталитарными сектами на базе протестантизма, и их учение обогатилось такой стереотипной вещью, как обещание скорейшего чуда. А именно: когда произойдет всенародное соборное покаяние, самодержавие в России возродится и царь вступит в последний бой с антихристом, чтобы, победив, передать власть над миром уже Христу, после чего настанет Царствие Небесное.
Что в этой концепции не так для патриотично настроенного православного христианина?
Всё.
Начнем с того, что этот, с позволения, концепт по структуре является отнюдь не христианским, а вполне даже языческим. Личное покаяние за личные же прегрешения? Кропотливая внутренняя духовная работа и самосовершенствование? Не, не слышали! Зачем такие сложности? Достаточно просто покаяться за гибель убитого не тобой и мертвого уже сотню лет царя, уговорить всех своих знакомых сделать то же самое, а там, глядишь, как набежит нужное число покаявшихся, царь вернется и – вжух! – магическим образом устроит все, как надо.
И продолжим тем, что, фактически, обрушить существующий государственный строй, какой бы он ни был, за прямо противоречащее христианскому вероучению обещание включения в особый отряд по борьбе с антихристом – это как-то ни разу не патриотизм. Это концептуально ближе всего к тяжелым формам свидомии.
Но самая большая проблема в том, что человек несведущий в отдельных религиозных тонкостях (а таких, не в обиду никому будет сказано, большинство даже среди тех, кто полагает себя всесторонне воцерковленным прихожанином) редко когда способен отличить царебожника от православного христианина. Именуют они себя так же, в церкви ходят те же. К тому же, и Николай II причислен Церковью к лику святых. Но с последним есть немаловажный нюанс, подробнее о котором ниже. В остальном же…
Если вы видите на престольном празднике, массовом крестном ходе или православной выставке небольшую группку деятелей, раздающих листовки и распространяющих какую-то свою литературу монархического толка, если среди них вы наблюдаете крепких бородатых мужичков в черных футболках с надписями вроде “Православие или смерть”, которые, пардон, докапываются до окружающих, навязчиво, агрессивно и зачастую истерично призывая к покаянию и время от времени срываются на махрово-нацистские лозунги – знайте, это никакие не “православные джихадисты под эгидой РПЦ”, до которых временами договариваются либерально настроенные антиклерикалисты. Это царебожники, выбрались на воздух обращать в свое учение неокрепшие души. И Патриархат их вообще-то открыто осуждает и прямо именует еретиками.
Ну, и возвращаясь собственно к истерии вокруг “Матильды”, с которой мы начали этот разговор.
Да, Николай II с семьей прославлены Русской Православной Церковью в лике святых. Но лик святости в православии не един. Есть множество ликов, каждый из которых имеет свои отличительные черты. Например, “равноапостольный”, как князь Владимир, говорит о том, что данный святой обратил в христианство целый народ. “Исповедник” – святой, открыто исповедовавший христианство в период гонений, который при этом выжил.
Так вот, Николай II прославлен в лике святых не как мученик – он погиб не за веру. Не как праведник – он им объективно не был. А как страстотерпец. То есть, тот, кто проявил подобающее христианину смирение перед лицом своей участи. Не более и не менее.
А пересматривать лик святости Николая II, к чему регулярно возникают призывы, Патриархат отказывается категорически, поскольку негоже это делать из политических пожеланий отдельных лиц.
В силу этого всё, что может православный христианин предъявить данной кинокартине – это своё личное мнение. Картина может быть дурной, измордованной “художественным видением” своих создателей, наконец, просто провокационной. Ее можно критиковать, ругать и не советовать смотреть всем знакомым. Но в том, что она утверждает о страстотерпце Николае что-то, противоречащее церковным представлениям о нем, обвинить эту картину, как ни странно, нельзя. Как следствие, она вполне может быть неприятна, но состава преступления по статье “Оскорбление чувств верующих” в ней нет. Если, конечно, не распространять действие этого закона на “прихожан” тоталитарных сект, вроде тех же царебожников, для которых оскорблением их веры является уже то, что все окружающие не являются такими же ограниченными фанатиками, как они сами.
Но такого применения данного закона, к счастью, не предусмотрено.
Собственно, на этом всё.
Всем здравомыслия и иммунитета к сектантам.