Месяц Рамадан разжёг в Италии полемику по религиозному вопросу. Несколько школ отменили уроки в честь праздника окончания мусульманского поста, что вызвало раздражение у правоцентристских политиков и журналистов. СМИ выпускают публикации и телевизионные сюжеты о мигрантах, завоёвывающих Апеннинский полуостров и не желающих интегрироваться в итальянское сообщество. «Октагон.Европа» поговорил об исламе, иммигрантах-мусульманах и проблемах интеграции с Сами Салемом – действующим имамом римской мечети в Мальяне, где в 1970–1990-х годах заправляла известнейшая мафиозная группировка «Банда Мальяна».
– Как вам пришла идея основать мечеть в Риме?
– Я начал изучать, а точнее зубрить Коран с пятилетнего возраста. Как имам я читал пятничное Сермони ещё в Египте. Уже тогда я подумал: если останусь молиться дома один на один с Богом, то никто не сможет приобщиться к моей вере, нужно рассказать о ней и другим, для этого Бог посылает проповедников. Я решился на путешествие в Европу. Когда в 1993 году приехал в Италию, то горел идеей распространять ислам и улучшать мир и жизнь людей – во всём мире, во всей Вселенной. Я не говорил по-итальянски, у меня не было ни работы, ни нужных документов, но уже в 1994 году я основал мечеть на улице Маркони – одну из первых в Риме и в Лацио.
– Вам кто-то помогал?
– Я был очень молод, 25–26 лет, и никого здесь не знал. Но я встретил одного человека и рассказал ему о своей мечте – основать здесь мечеть. Он отнёсся к этому очень серьёзно и с годами стал для меня настоящим ангелом-хранителем – помог мне с документами, арендой и прочим. К сожалению, некоторое время спустя он умер. Сначала я арендовал помещение недалеко отсюда, на улице Маркони, потом благодаря подношениям верующих мы выкупили это помещение на улице Мальяна. Сейчас мы независимы, все работаем для содержания этой мечети.
– Вы тоже работаете или исполняете только функции имама?
– У меня агентство путешествий, я преподаю ислам и арабский язык, в Каире у меня своя адвокатская контора.
– Неужели вам никто не помогает с финансированием? Например, братья-мусульмане из Египта?
– По итальянским законам мы не можем получать финансирование из-за рубежа (Превентивные меры Италии по противодействию террористическим организациям. – τ.), и иностранные банковские переводы на счёт мечети запрещены. Мы содержим себя сами.
«В Италии не ты приходишь в политику, а она к тебе»
– Какие у вас отношения с местными жителями и местным католическим сообществом? Улица Мальяна – это место с непростой криминальной историей.
– Сначала местные бросали на нас сверху сигаретные окурки, помидоры, лили воду. Они не имели дела с мусульманами, было много предубеждений: мусульманин с другим цветом кожи, а значит, вор и террорист. Я запрещал братьям поднимать голову, чтобы посмотреть, кто это делал, – может, эти люди станут нашими друзьями, зачем затаивать на них обиду?
Маркони, ЭУР, Трастевере, Мальяна – это зоны, удобные в том числе с точки зрения покрытия общественным транспортом. Когда некоторое время спустя мы переезжали с Маркони на Мальяну, местные жители и коммерсанты умоляли нас остаться: благодаря деятельности мечети эта зона ожила. До этого здесь почти не было ни мусульман, ни арабов, жило не более 12 семей египтян. Теперь 10 квартир в каждом доме занимают египтяне, этот район стал маленьким Каиром.
«Мечеть – точка притяжения для всех иммигрантов-мусульман, и не только для молитвы: они приходят сюда со своими проблемами в надежде на помощь в оформлении документов, медицинском обслуживании или на совет в случае попадания в тюрьму. В этом смысле мы для них даже важнее, чем государство».
В период пандемии коронавируса наша мечеть стала точкой опоры для многих – не только для мигрантов, но и для итальянцев из региона Лацио. Сюда выстраивались очереди из желающих поддержать нуждающихся пожертвованиями. Были очереди и на сдачу крови. У нас есть несколько машин, и мы до сих пор организуем доставку продуктов на дом для пожилых людей и инвалидов. Наше сообщество даёт нуждающимся и бездомным горячую еду – был даже проект с городской администрацией и волонтёрами из неправительственных организаций.
Мы находимся в постоянном контакте с местными приходами, с 1994 года сотрудничаем с Общиной Святого Эгидия (основанная в Риме в 1968 году популярнейшая католическая благотворительная ассоциация, действующая сегодня в 70 странах мира), периодически проводим собрания. Мы приходим к ним в церковь, организуем совместные встречи и собрания на городских площадях.
«У нас отличные отношения и с католической церковью, и с муниципалитетом. Глава муниципалитета – мой друг детства, в своё время я помог ему выдвинуться кандидатом и стать тем, кем он является сейчас».
– Вы занимаетесь политикой?
– Я политикой не занимаюсь, но в Италии чаще не ты приходишь в политику, а политика приходит к тебе. Я не участвую напрямую в политических выборах, но мы очень представительное сообщество и заметно влияем на расклад голосования. Моя дочь Мариам Али – первая женщина в хиджабе, выдвинувшая свою кандидатуру на пост главы римского муниципалитета (Мариам участвовала в выборах председателя XI римского муниципалитета в октябре 2021 года от фракции левых. – τ.). Я представляю и помогаю юным мусульманам пробиваться в политику и входить в избирательные списки партий, участвую с ними в телевизионных программах, но сам как имам не могу и не должен участвовать в политике.
– В телеэфире вы часто вступали в диспут с политиками и журналистами. Как вы оцениваете состояние современной итальянской журналистики?
– Почти каждому журналисту дают определённые ориентиры, ставя перед ним конкретные задачи. Это нормально, но в этом случае они склоняют чашу весов лишь в одну сторону. Я захожу в студию, где все очень дружелюбны и здороваются. Меня приветствуют Маурицио Гаспарри (Итальянский сенатор от партии «Вперёд, Италия». – τ.), Алессандра Муссолини (Политик и внучка Бенито Муссолини. – τ.), Магди Аллам (Итальянский журналист и политик родом из Египта, принявший католичество и выступающий против ислама. – τ.), все улыбаются. Но как только начинается передача, они полностью меняются – рассуждают об исламе как эксперты, а на самом деле ничего в нём не смыслят. За медицинским советом вы обращаетесь к врачу, а по вопросам исламской религии и сообщества вы должны обратиться к имаму.
Я выполняю функции имама в Риме с 1994 года, и всю свою жизнь я посвятил именно этому. Я был имамом Большой римской мечети с 2003 по 2006 год (Служение в этой мечети обеспечивает неформальный статус главного имама Рима. – τ.). Я преподаю в министерстве юстиции Италии для пенитенциарной полиции. И политики, и журналисты любого уровня по вопросам ислама должны обращаться ко мне, потому что именно я как имам представляю ислам.
Но вернёмся к телевидению. По окончании передачи все снова улыбаются, делают комплименты за выступление, как будто ничего и не было. Именно поэтому я не участвую в политике. Конечно, есть журналисты и политики с более уравновешенной позицией, есть каналы, где дают достаточно времени, чтобы высказать свою точку зрения. Но многие заточены под вполне конкретные задачи и хотят сделать из исламской религии монстра. А где же тут монстр, если мусульманские юноши и девушки ходят с итальянцами в одни и те же школы, говорят на одном языке, едят ту же еду, работают в итальянских компаниях и платят налоги? Какая ещё вам нужна интеграция? Почему вы пытаетесь сделать из них монстров?
«СМИ рассказывают итальянцам, что мусульмане – монстры»
– Есть ли у вас программы по интеграции мусульман-мигрантов?
– В мечети по субботам и воскресеньям мы проводим курсы арабского языка и основ ислама. Ранее были курсы итальянского языка и основ итальянского законодательства для мигрантов, где мы рассказывали приезжим об основных принципах итальянской Конституции. У нас даже был совместный проект с министром социальной солидарности Паоло Ферреро (Министр посетил мечеть Мальяны в 2007 году во время разговения ифтар в честь окончания Рамадана, пообещав, но так и не сумев провести закон о «религиозной свободе» и легитимизации мечетей и исламского религиозного сообщества в Италии. – τ.). Я сам преподаю арабский в Народном римском университете, обучал итальянских карабинеров углублённому арабскому – курс составлен для тех служителей правопорядка, кто уже отлично знает язык и желает овладеть им в совершенстве.
– В чём, по-вашему, заключается проблема интеграции мусульман-мигрантов?
– Интеграция подразумевает работу и встречное движение с обеих сторон – со стороны мигрантов и итальянского общества. Если мигрант выучил язык, изучил итальянские законы, привёл в порядок документы, нашёл работу и добросовестно платит налоги, с какой стати его за это называют террористом? Это не глупость, это предубеждения. У нас были проекты с римским университетом «Рома Тре», с университетом «Ла Сапиенца», где я в своё время прошёл курсы повышения квалификации, чтобы выполнять функции имама, с многочисленными римскими средними и старшими школами – в этой мечети мы рассказывали об исламе всем. Мы постоянно делаем шаги навстречу интеграции, наши дети ходят в итальянскую школу, носят итальянскую одежду и говорят на итальянском языке. Не могу же я вдобавок изменить цвет своих глаз и внешность.
«Итальянцам по телевизору показывают лишь ту реальность, в которой мусульмане – монстры. Носителям ислама не дают возможности рассказать о своей религии и обычаях, отсюда возникает атмосфера тревоги и страха».
Если мы делаем шаги навстречу интеграции и встречаем лишь стену боязни и непонимания, то что мы можем с этим поделать?
«Для мусульман тюрьма становится настоящим университетом ислама»
– Сложно быть проповедником ислама в Италии, учитывая правовую сторону?
– В Италии ислам не признан официальной религией, у нас здесь нет никаких прав. Всё исламское сообщество в стране автономно. В Италии официально признаны 13 религий, а ислам, вторая по численности религия, которую здесь представляют 1 700 000 мусульман, официально не считается религией. Мы не имеем права на восемь тысячных (Возможность получения 0,008 процента от подоходного налога, уплачиваемого итальянскими гражданами в государственную казну. – τ.) и не можем реализовать своё конституционное право на свободу вероисповедания. Я как имам в случае, если государство признает ислам как религию, буду иметь право на государственную зарплату. Но сейчас я содержу себя сам и без госучастия финансирую свою работу.
– В чём вы видите причину такого отношения? Насколько я знаю, было много круглых столов, заседаний в официальных структурах по этой теме.
– Я участвовал в сотнях таких заседаний, был в сенате на всех уровнях, но пока всё остаётся по-прежнему. Государство должно захотеть довести эту работу до конца. Всё дело в политике.
– Однако вам разрешают проходить в тюрьму к верующим. Я знаю, что для имамов на государственном уровне нет официального разрешения на исполнение своих религиозных функций в тюрьмах.
– Я посещаю заключённых с 1998 года – у меня особое разрешение от МВД Италии. Один журналист BBC даже приехал сюда из Германии взять у меня интервью. Сперва я удивился и насторожился, но тот объяснил, что в Германии много мусульман и проблема с исламскими террористами стоит очень остро. В Риме, по его оценкам, ситуация должна была бы быть ещё хуже, но здесь всё относительно спокойно именно потому, что, как он полагает, мне удаётся удерживать некое равновесие. В том числе за счёт посещения тюрем, ведь почти все террористы и радикалы проходили через тюрьму. Я как имам стараюсь сразу перекрыть эти каналы. Для мусульман тюрьма становится настоящим университетом ислама – там они читают книги, слушают каких-то фальшивых пророков. В Италии около 35 процентов заключённых – мигранты. Всё это люди, попавшие в тяжёлую ситуацию, и именно из них чаще всего выходят террористы.
«Имамы работают продавцами фруктов и посудомойками»
– Как вы относитесь к подпольным мечетям, которые иммигранты устраивают в подвалах и гаражах?
– Однажды Маттео Сальвини сказал: «Закроем все мечети». Что же, это можно сделать. Но где тогда наше конституционное право на свободу вероисповедания? В этом районе проживает около 10 тысяч мусульман (По приблизительным подсчётам, на начало 2021 года в Италии проживало более 2,7 миллиона мусульман, около половины из которых на тот момент имело итальянский паспорт. – τ.). И если государство не создаёт для нас мест для молитвы, то оно должно быть благодарно тем мусульманам, которые делают это за него, а не критиковать за отсутствие каких-то разрешений.
«Сейчас между государством и верующими-мусульманами нет соглашения, поэтому все мечети в Италии работают в статусе исламских культурных центров и ассоциаций. Большая римская мечеть, например, на бумаге называется Исламским культурным центром Италии».
– А если в этих, скажем так, «незарегистрированных» мечетях неправильно интерпретируют Коран или имам говорит не то, что следует? Как не допустить, чтобы такие мечети становились потенциальными рассадниками терроризма и радикализма?
– Это очень важный вопрос. В Египте, допустим, если имам неправильно трактует Коран, мы легко можем заменить его другим имамом, присланным, например, из министерства. Здесь мы этого сделать не можем. Через меня прошли сотни имамов, многие из них с высшим образованием и подготовкой, дающей право служить в мечети. Все они просили о помощи, о возможности иметь стабильную зарплату и быть имамом. Но мы существуем на пожертвования, и максимум, что мы можем сделать, – оплатить счета за свет и газ. Поэтому эти высококвалифицированные имамы работают продавцами фруктов и посудомойками.
В гаражах и подвалах люди молятся так, как они могут. Бывает, что там зарождаются и террористические группы, которые в этих гаражах делают бомбы. Но здесь я в первом ряду борцов с ними. Террористы выступают не только против полиции, но и против меня – они отлично знают, что я категорически не одобряю всего этого.
– Вам случалось общаться с ними напрямую?
– Да, причём на самых разных уровнях. Я борюсь с этими проявлениями экстремизма практически всю свою жизнь: я знаю их менталитет лучше полицейских, и я переубеждаю их и пресекаю всё на корню именно на идеологическом уровне. Ректор моего университета даже предложил мне написать об этом книгу, но у меня нет времени.
Сейчас многие питаются мифом, что одна религия каким-то образом вступает в конфликт с другой. Но пусть кто-либо из теологов или журналистов приведёт мне пример, когда пророк одной религии враждовал с другими пророками. Если между ними нет конфликта, то и все разговоры о вражде между религиями бессмысленны. В этом случае глупо говорить и о проблемах интеграции, о проблемах мирного сосуществования религий. Все пророки были братьями и говорили о едином божественном источнике, проповедовали единого Бога. Заявляющие о межрелигиозном конфликте или не понимают, что говорят, или делают это, преследуя свои личные цели.
Рим
Фото на заставке: Анна Цыба/Octagon.Media
Источник: Octagon.Media