Нина Усатова: «Артисту надо слышать дыхание зала…»

153
Беседа с замечательной русской актрисой, отметившей недавно юбилей
 Она называет себя простой русской женщиной, выросшей в деревне. А своими учителями считает великих русских актёров, игру которых впитывала по капле, училась у них манере говорить, слушать, играть, общаться с людьми…

Нина Усатова родилась в Алтайском крае, в селе с красивым, романтическим названием – Малиновое Озеро. Наверное, и мечты ее потому были такими же романтическими, красивыми. Со школьных лет она грезила о сцене, мечтала о Москве, которая казалась ей фантастическим городом. Думала ли тогда зажатая, застенчивая сельская девчонка, что пройдут годы, и она будет покорять подмостки самого престижного Санкт-Петербургского Большого драматического театра им. Г.А Товстоногова (БДТ)! А сейчас за ее плечами уже более семи десятков ролей в кино и на телевидении и несколько десятков театральных ролей.

Мы встретились с народной артисткой России, лауреатом Государственной премии РФ и многих фестивалей, а также двух премий «Ника» и «Золотой орёл» Ниной Николаевной Усатовой в Благовещенске на фестивале театра и кино «Амурская осень», куда ее пригласили в качестве Почетного гостя. На церемонии закрытия фестиваля губернатор Амурской области Василий Орлов вручил ей приз губернатора «За выдающийся вклад в профессию», а также подарок к 70-летнему юбилею – икону Божией Матери.

…Мы говорили с ней о жизни, о ролях, настроениях, о молодёжи, о возрасте и многом-многом другом. Разговор продлился более двух часов, которые показались мне одним мигом.

– Нина Николаевна, как вам сейчас живется в это очень непростое время? «Ковид», «карантин», «самоизоляция» – теперь самые часто употребляемые слова в нашем нынешнем лексиконе. Пандемия всех замучила, мешает нам полноценно жить, работать, радоваться жизни…

– Я часто задумываюсь над нашей жизнью, пытаюсь анализировать ее. Что у нас сейчас творится?! Мы столько натворили бед, сами рубим сук, на котором сидим. Я вот думаю, когда началась эта пандемия, эта наша так называемая самоизоляция, то будто остановилось время. Мы столько грешили, мы виноваты перед природой, перед людьми, перед собой. Есть маленькая книжечка Серафима Вырицкого «От меня это было». Она продается в церквях, её надо обязательно прочитать всем. Тогда не будет приходить в голову вопрос: «За что нам всё это?». В последнем интервью Людмила Гурченко сказала: «Я раньше говорила: “За что мне это?” А теперь я знаю, за что». Каждый человек на каком-то этапе своей жизни понимает это, так нам часто говорил и мой любимый батюшка Василий Ермаков, который служил в нашем храме Серафима Саровского , его, к сожалению, уже 13 лет нет с нами. Это был необыкновенный батюшка! Он говорил нам не просто о наших грехах, а как-то так, по-особенному, чтобы человек не очень расстраивался и страдал от этого чувства своего греха. Он успокаивал, давал надежду: да, ты нагрешил, но ты можешь это осознать и исправиться, он обогревал этой надеждой. Мы все, кто его знали, очень любили его.

…А после прочтения той книжечки иеросхимонаха Серафима Вырицкого, я многое осознала и пересмотрела в своей жизни. Я сейчас живу – здесь и сейчас. Обычно мы то забегаем вперед, то мучаем себя прошлым, а надо жить здесь и сейчас. И не делать пакости сейчас, чтобы потом не было плохо, чтобы не пожинать плоды наших дурных поступков.

Почему сейчас столько происходит катастроф, землетрясений, падают самолеты, обвалы горные, наводнения и другие напасти? Ведь всё это не просто так, люди уже совершенно обезумели. Всё только бизнес – деньги, деньги – только об этом и думают. Поэтому не надо спрашивать, за что нас Господь наказывает, он знает, что делает, и мы знаем, что мы делаем.

Наша жизнь циклична, помните, была холера, была чума, когда люди избавились от своих нравственных недугов, – они ушли, эти болезни, их уже нет, и ковид останется с нами до тех пор, пока мы не осознаем своих поступков.

– А ведь всё начинается с семьи, всё закладывается именно там…

– Конечно, многое зависит от семьи, от того, какой у неё нравственный стержень. Мама моя и отец учили меня только добру, и я всю свою жизнь жила по их меркам, и сейчас продолжаю так жить. То, что приобретено в детстве – это фундамент, который нас держит всю жизнь.

– Наверное, и на театральную семью такое можно спроецировать?

– Можно много говорить на эту тему. Я сейчас в БДТ работаю с молодежью. Когда я туда пришла, я застала весь цвет актёрский товстоноговской школы: и Владислав Стржельчик, и Николай Трофимов, и Людмила Макарова, и Зинаида Шарко… Перечислять можно долго, но по уровню только одного такого артиста, уже можно судить о театре. И сейчас актёры из той театральной школы – Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили, Светлана Крючкова, Ольга Волкова и другие., и молодежь театра – все помнят его историю и истоки, и уважительно относятся к нашим корифеям, к старшему поколению. А ведь это, к сожалению, не везде и не всегда так. Поэтому я очень дорожу своим театром, люблю его. Горжусь им, стараюсь всегда общаться с молодёжью, которую я очень люблю. Это образованная молодёжь и хорошо воспитанная. Они любят свою профессию, которой я так дорожу. Я с ними часто беседую, хотя они мне во внуки годятся. Иногда подтруниваю над ними, делаю какие-то замечания. Они не обижаются, потому что знают – с добром это говорится. Но, как бывает грустно, когда встречаешь иногда где-нибудь на съемках так называемых новоиспеченных «звезд», и понимаешь, что и поговорить-то с ними не о чём, и их ничего не интересует. В глазах – пустота. У нас же в театре совсем другие ребята – всё понимают и прислушиваются к старшим, так как знают, что у нас добрые намерения. У нас такие замечательные ребята в театре!

– Это замечательно, что у вас такие отношения. Я знаю, что во многих театрах совершенно по-другому между поколениями всё складывается. Да и зритель другой пошел…

– Да, сейчас уже никто не ходит в бархатных платьях в театр, и туфельки с собой на шпильке не приносят, чтобы переодеться. Раньше готовились к походу в театр. Это был праздник, поход в храм искусства. Зал благоухал духами, театральные сумочки, красиво одетые мужчины и женщины.

Конечно, в свою очередь и артистам надо соответствовать такому настроению, слышать дыхание зала. Никогда не забуду, как играл Евгений Лебедев. Какие у него паузы! Это надо было видеть! Я даже зарыдала однажды во время такой паузы.

– Ну, и ваши героини тоже не оставляют никого равнодушными…

– И то правда. Помню удивительный случай, когда я снималась в 90-е в фильме «Зал ожидания» Дмитрия Астрахана, играла там новую русскую, чуть ли не миллионершу, которая покупает всё, что ей захочется. Она такая смелая, предприимчивая, рисковая. Ну, снялась в фильме и забыла. Потом, приезжаю как-то уже на съемки фильма «Nexst», снимаем в Москве и в Домодедово. И вдруг, встречаю там одну женщину. Она: «Нина, вы мне, как сестра!». Оказалось, эта женщина многого достигла в жизни, стала примером для других. У нее было девять детей, она рассказала о себе, как чуть ли не в петлю лезла когда-то: приехала в Москву – жить негде, не на что. Начала ездить в Польшу, «челночить», и чуть ли не под пулями ходила в те бандитские годы. Спрашивает: «Знаете, что меня подвигло на дела? Я посмотрела ваш сериал, взяла себя в руки, нашла силы и тоже стала так зарабатывать. Ваша героиня была для меня примером: если она так смогла, и я тоже смогу». И смогла. Оказалась такой мужественной, такой деловой женщиной. У нее потом была своя фабрика. И что важно, она дала всем работу в то трудное время, ее все уважали. Так что мы тоже не зря работаем, вдохновляем людей на хорошие дела.

– Зрители часто идентифицируют артиста с его ролями. Однако сегодня актер всё чаще становится человеком публичным, участвует в разных телешоу, где вся его жизнь – напоказ. Как вы к этому относитесь?

– В жизни у нас всё бывает – и горести, и радости, и удачи, и неудачи.

Я считаю, что у артиста должна быть на виду только его актёрская жизнь, не надо повсюду рассказывать про свои домашние проблемы, скандалы, семейные передряги, что выносится сейчас на публику. Пропадает какая-то тайна нашей профессии, волшебство, в какой-то мере, ее чистота. Поэтому прежде чем что-то сделать, надо хорошенько подумать, как это отразится на твоей репутации, и на тебе самом.

– Я читала, знакомясь с вашей биографией, что ваш отец работал в лесничестве, потом на железной дороге, мама – простая домохозяйка, воспитывавшая четверых детей. То есть они были людьми, далёкими от искусства. Откуда у вас такое влечение к нему?

– В старших классах я увлекалась художественной самодеятельностью. Но подтолкнули меня заняться актёрством, я считаю, фильмы с участием Нонны Мордюковой. Она была моим кумиром. Я смотрела все картины с ней, училась у неё. И я счастлива, что успела ей это сказать при её жизни, что она – главный человек, определивший мою судьбу.

– Я одного не могу понять, как же так получилось, что вас не сразу разглядели на приёмных экзаменах, что вы поступили в театральный вуз только с пятого раза, хотя в упорстве вам не откажешь.

– Я была от природы очень застенчивой, и эта моя зажатость мешала мне проявить свои способности. Да к тому же я приехала с периферии, ничего не знала, сдала документы в один только вуз. Переночевала на вокзале, не поступила, забрала документы и обратно на поезд, домой. А другие абитуриенты, оказывается, сдавали свои документы сразу во все театральные вузы одновременно, и у них было больше шансов где-нибудь зацепиться. Это я уже потом всё узнала. А наша педагог, которая вела кружок художественной самодеятельности в школе, Людмила Аркадьева Макарова, собрала всю нашу компанию неудачников, с которой мы приехали поступать вместе, и говорит: «Хватит кататься туда-сюда, прокатывать родительские деньги. Я вас устрою на работу, на фабрику, днём будете работать, вечерами репетировать, готовиться к поступлению в следующем году». Мы так и сделали, приехали в город Боровск, устроились на работу. Да так хорошо работали, участвовали в самодеятельности, что даже занимали первые места в конкурсах. Каждое воскресенье ездили в Москву, ходили в театры, музеи, словом, приобщались к культуре, образовывались. На фабрике нас даже потом не хотели отпускать поступать, так хорошо мы себя проявили. И когда уже поступили, какое-то время еще оставались там жить в общежитии, нас пригласили работать в народный театр.

– А почему вы поступили на режиссерский факультет, а не на актерский?

– Да потому что я была для актерского факультета уже «старой». Ведь туда брали сразу после школы в 17-18 лет. А на режиссёрском учились ребята постарше, уже окончившие другие вузы, или отслужившие в армии. Ну, а мне нужно было лишь бы поступить в институт, я знала, что всё равно буду актрисой. К тому же мы там, как и на актёрском, готовили разные отрывки, изучали актёрское мастерство, сценическую речь, сценическое движение и др. То есть то, что изучали и на актёрском факультете.

– А не было у вас желания самой, как режиссеру, снять фильм или поставить спектакль? Тем более, образование ваше это позволяло.

– Нет. Никогда не было. Я актриса до мозга костей. Но знание режиссуры мне очень помогает в моей работе. И своим партнёрам я помогаю иногда разобрать спектакль, если бывает в этом необходимость.

– А как вы взаимодействуете с режиссером, когда снимаетесь у него в картине или репетируете с ним спектакль – беспрекословно его слушаетесь и подчиняетесь его воле, или отстаиваете свою точку зрения, если она не совпадает с его?

– Я полагаюсь всегда на видение режиссера, но умного режиссера, которому я верю беспрекословно. А если режиссёр начинающий, знает меньше меня или мы не совпадаем, я не работаю с таким. К счастью, мне всегда везло на хороших постановщиков, я снималась у таких мэтров, как В. Хотиненко, П. Лунгин, Ю. Мамин, А. Прошкин, В. Дудин и другие. И у каждого из них я снялась в трёх-четырех фильмах. Со всеми у меня большая дружба, мы давно уже стали, как родные. Господь мне подарил встречу с такими великими режиссерами, которые сделали из меня актрису.

– Нина Николаевна, скажите, а где вы себя комфортнее чувствуете: на сцене или на съемочной площадке?

– Это разные виды искусства. В театре можно менять свою линию, и ты каждый раз привносишь что-то новое в образ своей героини, а в кино уже всё что сняли – то и сняли, уже не переиграешь. Как говорила Фаина Георгиевна Раневская: либо плюнуть в вечность, либо остаться в веках. Поэтому, идя на съемки, артист должен быть очень подготовленным, хорошо знать свою роль, знать, что он хочет показать в фильме. Мне, например, часто хочется переиграть свою роль, сделать её по-новому, что-то улучшить, добавить в нее. Когда я смотрю свои фильмы, я сразу начинаю искать ошибки. И думаю: «Эх, вот тут надо было вот так сыграть, а здесь вообще сейчас сыграла бы по-другому». В спектакле есть моменты, когда можно поправить, а в кино уже, к сожалению, не поправишь. Я всегда критически смотрю на себя, как бы со стороны и не всегда нравлюсь себе, ну, может быть, за редким исключением. Я очень требовательна к себе, чаще недовольна собой, чем довольна.

Кстати, театр очень в этом отношении способствует формированию артиста, служит хорошим «тренажёром», что ли. Работая в театре, артист имеет возможность оттачивать своё мастерство, становиться быстрее настоящим профессионалом. Конечно, если он яркая личность, харизматичный. Театр – это практика, это муштра, это опыт, это дисциплина. Артисту нужно очень многое уметь: и петь, и играть, и танцевать, быть синтетическим актёром – вот тогда цены ему нет. Я много дала своим ролям, но и они мне очень много дали. Они меня воспитали и сделали такой, какая я есть.

– У вас такой большой и жизненный, и актерский опыт. Не было желания преподавать студентам, передавать им свои знания, опыт?

– Нет. Меня звали преподавать, но я не пошла. Во-первых, на это нужно много времени. Если уж преподавать, то надо к этому очень серьезно относиться и отдавать всего себя.

– Есть ли у вас заветная мечта сыграть что-то такое, чего вы еще не сыграли, а очень хотелось бы?

– Нет, моя дорогая! Всё, что я хотела, я сыграла в своей жизни, реализовалась на все сто, как говорится. Иногда какие-то черты, которые мне хотелось бы сыграть в какой-то роли, я вкладываю в других своих героинь, наделяю их этими чертами, и обогащаю их тем самым.

– Я слышала, что вы пишете сами. Стихи или прозу?

– Пишу небольшие рассказы, эссе. Но не публикую нигде. Есть такой замечательный казахский режиссер Ермек Турсунов. Так вот он пишет здорово! У него уже вышло несколько книг. Я ему дала однажды почитать свой рассказ, он его попросил себе на память. А потом взял, и напечатал в своей очередной книге, и подарил мне ее. Это был для меня такой сюрприз! Так что одна публикация у меня уже есть.

– Вы не расстроились, что ваш сын пошёл не по вашим стопам, не стал артистом?

– Нет, нисколько. Наоборот, я довольна, что он окончил Санкт-Петербургский университет, стал юристом. Актёрская судьба слишком зависимая, и неизвестно, как бы она у него сложилась. И не всегда это зависит от наличия или отсутствия таланта. У него хорошая профессия, хорошая семья, всё сложилось в жизни хорошо, стабильно. Вот только очень хочется, чтобы они скорее меня сделали бабушкой. Прошу их, прошу, пока не спешат…

– Муж – лингвист, переводчик, преподает иностранные языки в вузе, но он ещё, оказывается, и в кино снимается. Не с вашей ли лёгкой руки?

– Нет. Он и до меня уже играл. Он много занимался в самодеятельности, играл в народном театре. Потом его стали приглашать сниматься в кино. Он, кстати, очень органичен в своих ролях, хорошо играет, иногда даже лучше, чем профессиональный актёр. Недавно, например, он митрополита сыграл. По жизни он носит бороду, поэтому для съемок ему не надо было приклеивать её. А знание иностранных языков ему иногда помогает, когда нужно, например, играть иностранцев.

– Как вы относитесь к возрасту? Не навевает ли он на вас грустные мысли?

– Отношусь к возрасту прекрасно. Нужно благодарить Бога за годы, которые он нам даёт. Нужно радоваться жизни и с радостью встречать каждый новый день, и новый год. Надо вообще к жизни относиться легко и весело.

Беседовала Фаина Зименкова

Источник:  stoletie.ru
Заставка:  wikipedia
Если вам понравился материал, пожалуйста поделитесь им в социальных сетях:
Материал из рубрики: